Голоса

Надежда Десятник

Мы в ответе за свое слово

Получила № 2 «БШ», обрадовалась обзору школьных учебников по литературе «В поисках золотой середины». Мы делаем заказ на учебники. И я подумала, что облегчу себе задачу, но быстро разочаровалась – это был чистый обзор, и подсказки я в нем не нашла. И как из этой массы учебников выбрать лучший?! Но растерянность прошла, и я посмотрела другими глазами на этот прекрасный материал, подготовленный Ю.Силинг. Выводы здесь должен делать учитель, а не библиотекарь.

По закону мы – учетчики учебников, получающие 0,5 ставки 2-го разряда. А по сути – эксперты, потому что в большинстве случаев эта почетная работа достается нам. Хотя мы тактично напоминаем, что вроде это и не наша компетенция. Заказ учебников происходит, как в басне «Лебедь, рак и щука». Но никому наша кухня не интересна. Важен результат. Результат хороший. К чему и стремимся.

Авторы у вас – профессионалы своего дела. Бывает, что-то нравится в материале, что-то нет. Это все индивидуально. Я не имею профессионального образования в области библиотековедения, но, читая газету, стараюсь опираться на профессионалов. Как не поучиться у Елены Ивановны Макаровой – «БШ» № 6 «Портфолио как он есть». Все, о чем она пишет здесь, стопроцентно берется в работу. Или рубрика «Слово», которую ведет Александр Панфилов. Это же хороший роман с продолжением – так все ложится на душу. Приятно читать. А заканчивает как? Высший класс! «Рассказать ли? Расскажу в следующий раз» – и ждем с нетерпением следующего раза.

Позвольте не согласиться с тем, что страничка «Нам писали» имеет только одно направление: чтобы мы знали, что письма доходят. Я совершенно по-другому ее воспринимаю. И когда появляется газета, я именно с этой страницы начинаю ее читать. Во-первых, знакомлюсь с географией авторов. И эмоции перехлестывают через край, когда ищу: «где же письма из Белгородской области?» Успокоившись, приходила к выводу: с себя надо начинать, то есть писать самой. Во-вторых – о чем пишут? Для меня это интересно.

Вот уже 6-й номер «БШ» получила, а из головы не выходит материал «Вам-то это зачем?» Е.Коптяевой в № 4. Идея создать школьную газету витает у меня в голове уже несколько лет. Причина – детское творчество. Писать дети хотят. И как в последнюю инстанцию несут свои творения в библиотеку. Это стихи, рассказы, сказки. Несколько лет назад я провела конкурс «Лучшая творческая работа». Было собрано очень много материала. Выпустили рукописную книгу. Но этого недостаточно. Сейчас вводится профильное обучение, и учебные знания ребят можно применить на практике, делая, например, альманах или газету.

Исписала целую тетрадь, как можно претворить эту идею с газетой в жизнь. Обсудила индивидуально с учителями. Это было бы здорово! Но пыл свой охладила тем, что «пресс-центр» должен быть в школе, а не в библиотеке. Время-то у нас не безразмерное. Один выходной день, и того можно лишиться при такой загруженности. На энтузиазме держимся, Елена Ивановна! Удачи вам. Всегда приходится чем-то жертвовать в угоду своему любимому делу. По себе знаю. И пожертвовала бы, если бы осуществилась мечта, но это уже ностальгия посетила меня.

Тридцать лет назад, когда я оканчивала школу, работал у нас школьный радиоузел, вот это была моя стихия. Какие только передачи мы не готовили! В каждом классе было радио. Передачи начинались за несколько минут до конца урока. Заходишь в класс после выступления – и шквал аплодисментов. Вот это было счастье. Недавно пришлось вспомнить. Случай представился. Снимали на местном телевидении 15-минутный фильм о нашей библиотеке. Легко только говорится – снимали. Все надо было отрепетировать с часами в руках. Не говоря уже о подготовке материала. Но не об этом я хотела вам поведать, а о том, как попала в телевизионную студию на запись своего выступления. Вот это было мое счастье. С первого раза все было записано. Боже, какие идеи в голове появляются, если бы в школе был радиоузел. Да, мечтать не вредно.

А сейчас мне хочется ответить на вопросы, приведенные в материале Т.Рудишиной («Библиотекарь – читатель», № 5 «БШ»). Отвечаю так, как чувствую.

Кем мы ему, читателю, приходимся? Если взять 100%-ную шкалу, то ответы выглядят так:

Обслуживающим персоналом – 5%. По закону да, а по сути нет.

Интеллектуальными гуру – 5%.

Верно ли, по вашим наблюдениям, утверждение социологов, будто библиотеками пользуются только 18% населения? У нас в селе 3000 человек, из них 1300 пользуются библиотеками. Это 50%. Везде по-разному будет выглядеть эта цифра. А в общем – 18%.

Устарела ли в свете ситуации «нечтения» («малочтения») идеологическая установка на «руководство чтением»? Само слово «руководство» – да. Но мы без идеологической установки невидимо для читателя направляем чтение.

Обязан ли библиотекарь знать больше, чем читатель? Нет. Он обязан профессионально уметь искать информацию в любых ее видах.

Нужно ли библиотекарю быть «аниматором», массовиком-затейником? Нет. В прошлом я этим занималась, не работая в библиотеке. Когда перешла в библиотеку, эту практику на 90% свернула. Хотя порыв был. Взвесив все «за» и «против», пришла к выводу: нет.

Насколько применимы понятия «комфорт», «дизайн» к организации дел в библиотеке? Применимы на все 100%. Все должно быть прекрасно. Часто слышу у себя в библиотеке: «у вас, как в раю». А в рай всем хочется попасть.

Нужно ли потакать всеядным интересам читателя и возможно ли им не потакать? К интересам читателя надо прислушиваться, а не потакать. Решать все по своему профессиональному видению.

Как следует понимать право личности на свободу выбора применительно к библиотечному обслуживанию? Да так и понимать. Читатель свободен в своем выборе. У нас свободный доступ к литературе.

Следует ли иметь в библиотеке бестселлеры-дешевки? Конечно. Только не на видном месте. Любой вкус читателя мы должны удовлетворить. Нравится нам это или нет. Когда мы в трудный для нас период жизни ввели в конце 90-х гг. в школьной библиотеке взрослый абонемент, именно 70% читателей пользовались этими бестселлерами, которые мне удалось приобрести почти задаром, потому что все закупали такие книги пачками. Это все называлось библиотерапия. Сейчас большая часть читателей начитались этих бестселлеров и перешли к серьезной литературе. Но для кого-то нужны только такие книги. Кто до чего дорос, тот то и носит.

Имеет ли право библиотекарь отговаривать читателя от общения с заведомо недоброкачественным по содержанию печатным продуктом? Запретный плод всегда сладок, как мы знаем. Зачем его приобретать тогда? Советовать – другое дело и оберегать от такой продукции.

Может ли он навязывать свой вкус, скажем, в художественной литературе, пользуясь правом рекомендовать что-то читателю? Навязывать – нет. А поделиться впечатлением от какой-то прочитанной книги – да.

Можно ли в определенном смысле говорить о «политкорректности библиотекаря»? Да.

Справедливо ли недовольство некоторых специалистов положением Кодекса профессиональной этики: «Библиотекарь не несет ответственности за последствия использования информации или документа, полученного в библиотеке»? Нет, несправедливо. «Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется».

Правы ли библиотекари США, отказывающиеся раскрывать правоохранительным органам «тайну читательского формуляра»? В США, может, и правы, но у нас это не сработает.

Пока все. Собиралась одни ответы послать, а получилось...