А ТЫ ПРОСТИЛ БЫ КАРЛА?

Толерантность: проблема или мышление нового века?

Какими словами, поступками, на каких примерах, книгах можно воспитать терпимое отношение одного человека к другому, отличному от него цветом кожи или вероисповеданием, национальностью или просто имеющему другие взгляды на жизнь?
Помочь в этом, по замыслу Института «Открытое общество» (Фонд Сороса) – Россия, издательства «Текст» и редакции журнала «Дружба народов», может недавно вышедшая книжная серия «Крик». А названные организации – ее издатели.

Нет плохих народов,
есть плохие люди.
Анатолий Приставкин

ТОЛЕРАНТНОСТЬ – нерусское и малознакомое пока слово, означающее качество, в принципе весьма присущее русскому народу, – терпимость. В последнее время, однако, с этой проблемой приходится сталкиваться едва ли не каждой российской школе. Как, какими словами, поступками, на каких примерах, книгах можно воспитать терпимое отношение одного человека к другому, отличному от него цветом кожи или вероисповеданием, национальностью или просто имеющему другие взгляды на жизнь?
Помочь в этом, по замыслу Института «Открытое общество» (Фонд Сороса) – Россия, издательства «Текст» и редакции журнала «Дружба народов», может недавно вышедшая книжная серия «Крик». А названные организации – ее издатели.

Наша справка. В этой серии вышло более 20 книг. Тираж каждой – 3,5 тыс. экземпляров. Распространяться книги будут через Фонд Сороса в несколько тысяч региональных университетских российских библиотек. Кстати сказать, отрывки из книг этой серии были опубликованы на страницах журнала «Дружба народов».

Кажется, вот-вот человечество стряхнет с себя пыль и грязь старого тысячелетия и в новом будет чистым, светлым, преображенным... Но что-то не пускает, не дает, тянет вниз,
в пропасть человеческого страха, непонимания, ненависти. ХХ век с его войнами, национальными конфликтами, религиозными распрями встает со страниц книжной серии «Крик». Без осмысления этих катастроф человечество вряд ли сможет двинуться в «прекрасное далеко».

Мы все – жертвы

На самом деле «Крик» – весьма условное название серии, нигде по большому счету не фигурирующее. Просто на каждой книге как символ того, что они вопиют к человечеству, изображен фрагмент великой картины Эдварда Мунка «Крик», написанной им еще в 1893 году. С тех пор разверстый рот кричит о том, что один человек может сделать с другим и с самим собой.
Создатели серии решили сознательно никак ее не называть, ибо названия на сегодняшнем книжном рынке даются с целью привлечения читательского интереса. И какое-нибудь «коммерческое» название по отношению к данному изданию, явно не коммерческому, едва ли применимо, если не кощунственно. Хотя в процессе работы их фигурировали десятки – от первоначального по наименованию программы Фонда Сороса «Мы все – жертвы» до иронического «Дружба народов». Юмор, надо сказать, достаточно черный.
Замышлялась серия в рамках программы «Горячие точки» (работа Института «Открытое общество» на Кавказе). Но, рассказывая о трагедии одного народа – чеченского, пусть и такой ужасной, оказалось трудно обойти другие национальные катастрофы. Вернулись к истории – к Холокосту (зри в корень, как говорил Козьма Прутков).
В рамках серии впервые была переведена и издана мировая классика по этой проблеме – дневник Анны Франк, эссе Эли Визеля «Следующее поколение», книга Симона Визенталя «Подсолнух», роман всемирно известного немецкого писателя Вольфганга Кёппена «Записки Якобы Миттнера из подземелья» и другие. Книгу воспоминаний Примо Леви «Человек ли это» критика сравнивает с «Одним днем Ивана Денисовича». Роман Василя Барки «Желтый князь» повествует о голодоморе в начале 30-х годов на Украине, искусственно организованном сталинским режимом и унесшем 7,5 млн жизней. Повесть Василя Быкова «Волчья яма» рассказывает о людях, чьи судьбы были изломаны чернобыльской трагедией. В сборнике «Катынь. Свидетельства, воспоминания, публицистика» собран материал об уничтожении весной 1940 года 15 тысяч польских офицеров в лесу под Смоленском. Книга Драгослава Михаиловича «Голый остров» рассказывает о политических и национальных репрессиях в Югославии. О геноциде цыган повествует книга публицистов Д.Кенрика и Г.Паксона «Цыгане под свастикой».
Серия вышла за рамки первоначального замысла – рассказа только о трагических событиях на Кавказе, в Чечне и других современных горячих точках, приобретя глобальное звучание. Ценности, которые несут книги, по сути, ценности толерантности. И именно об этом давайте говорить с детьми. Об этих непростых сторонах общественной жизни, жертвами которых все мы являемся, жертвами преступлений против человека и человечности, против жизни вообще.
Мы знаем о каждом из этих трагических событий по отдельности, но все вместе в одной книжной серии они развертываются как цепь боли и насилия. Представить панораму событий, завораживающую своим ужасом, заставляющую задуматься, вопиющую к здравому смыслу и гуманизму, очень важно. В этом уникальность серии, а также и в том, что некоторые темы, например судьба цыган, у нас в литературе почти не освещались.
Как это ни парадоксально, книги, полные отчаяния и страха, крови и ненависти, жизнеутверждающи по сути. Они несут огромный положительный заряд. В чем их секрет?

Только правда – прочный камень

Горька правда, а целебна.
Общества и государства,
где забываются (да намеренно, целенаправленно!)
злодейства против своего же народа,
стоят на зыбучем песке.
Только правда – прочный камень.
Юрий Черниченко

Не вина – беда наша, что мы мало знаем, являясь заложниками государственной лжи. До недавнего времени – а гласности в России чуть больше 10 лет – многие темы были закрыты для нашего читателя, зато известны всему миру. Советский Союз считался едва ли не идеальным примером соседства и мира наций. Серия «Крик» свидетельствует об обратном: о выселении прибалтийских народов, депортации российских корейцев, ассирийцев и так далее.
Нынешняя молодежь, подростки имеют весьма смутное представление о недавней истории. Для них Катынь, Холокост, геноцид армян в Турции – понятия либо далекие, либо совершенно неизвестные. Есть мнение, что это хорошо – пусть молодые живут в своем замечательном мире. «Мы так не считаем», – заявил директор издательской программы Фонда Сороса Александр Ливергант.
От невежества, незнания рождаются совершенно жуткие, невообразимые химеры, приводящие к нацизму, расизму, геноциду. Начинаются поиски так называемой национальной идеи, завершающиеся, как правило, погромами, строительством гетто и ГУЛАГов.
Цель серии «Крик» – донести до людей историческую правду о том, что было и что не должно повториться.
«Нет плохих народов, есть плохие люди», – верно сказала учительница в повести Анатолия Приставкина, посвященной давним событиям в Чечне.
Они были во все времена – плохие и хорошие, и первые убивали последних. Но тот, кто выжил в аду, хотел поделиться, объяснить, почему это стало возможным, и писал воспоминания, книги. У плохих вырастали дети, и не всегда они становились плохими. И этим хорошим детям плохих важно знать, что же происходило тогда, знать, чтобы жить дальше. «Тем дороже, бесценней каждый рассказ, каждый подлинный голос из ада, каждое свидетельство очевидца!» – с болью и гневом восклицает Ю.Черниченко в предисловии к кни-ге Василя Барки «Желтый князь».
Иначе проблема не решается, она репродуцируется вновь и вновь. Виктор Ерошенко, редактор журнала «Вестник Европы», принимавший участие в работе над серией «Крик», будучи с семьей в Германии, решил показать дочери бывший фашистский концлагерь Дахау. Немецкие хозяева, у которых остановилась семья Ерошенко, возразили – не надо туда водить ребенка, она подумает, что мы плохие.
Молодые парламентарии Германии во всеуслышание заявляют: мы устали быть виноватыми целых 50 лет, ведь сегодня мы уже ни за что не отвечаем.
Нет, пока в нас живет хоть капля страха, желания закрыть глаза, уйти от ответственности, скрыть неприятные стороны в себе или в общественной жизни, особенно перед детьми, – мы не свободны от проблемы нетерпимости, мы виноваты и должны отвечать за это.
Дети, которым незнакомо еще чувство неприятия, – они дружат и играют со всеми – особо восприимчивы к проявлениям лжи и нетерпимости в любом виде. Мать отвернулась от человека с темным цветом кожи в метро (на губах презрительная усмешка), отец резко высказался по поводу кавказцев на рынке – и ничего не надо говорить, объяснять, ребенок все впитал, как губка. Стереотип поведения и мышления готов. Начинать надо с себя.
Лучшие лекарства от нетерпимости – правда, свобода личности, уважение, предоставление возможности детям, любому человеку самим составить суждение, мнение о том или ином событии, явлении.
Книги, несущие правду, особенно необходимы в местах страшных человеческих трагедий, таких, как Катынь. Недавно там побывала президент Института «Открытое общество» Екатерина Гениева. Мемориал, построенный русскими и польскими архитекторами, произвел на нее странное впечатление. Имена поляков идентифицированы все до одного, русских имен нет вовсе. Катынь для Смоленска – по-прежнему больная тема. Наши соотечественники до сих пор не могут решить: русские, погибшие под Катынью, плохие или хорошие? Есть точка зрения, что расстреливали не полицаев, а если полицаев, то трудно сказать, может, и за дело. Спор все продолжается.
В музее трудно получить объективную информацию о том, что же это за мемориал, чему посвящен. Из уважения к Фонду Сороса Екатерине Гениевой продали брошюру, в которой дается весьма отдаленное представление о том, что же такое трагедия в Катыни. Но главное даже не это, а то, что говорят экскурсоводы детям и молодежи, приезжающим в музей, и ради чего, собственно, и стоит издавать книги серии «Крик». Они говорят... о подвиге советских солдат во время Второй мировой войны.
«Я очень бы хотела, – заключила Е. Гениева, – чтобы сборник «Катынь. Свидетельства, воспоминания, публицистика» обязательно был в том музее, потому что это наша с вами каждодневная реальная жизнь».

Норма или исключение из правил?

...Не печально ли, что нас потрясает не зло,
к коему мы притерпелись, а добро,
существующее вопреки злу?
Станислав Рассадин

Книги, описывающие ужасы и боль, жизнеутверждающи еще и потому, что указуют путь преодоления цепи страданий и насилия через самого человека, через мучение и светлые качества в нем, через сострадание и добродетель.
Инга Дойчкрон с матерью выжили в Берлине благодаря самоотверженной помощи друзей-немцев, простых людей, не героев без страха и упрека, а тех самых «бюргеров», «обывателей» которых тоталитарный режим рассматривал как свою надежнейшую опору. Хозяйка прачечной Эмма Гумц скрыла, что они еврейки, дала им работу.
В нашей отечественной истории, литературе, в жизни тоже немало благодарных примеров самоотверженности россиян.
«Что делать, “хорошие люди”, спасшие Ингу Дойчкрон, – в меньшинстве, – пишет в предисловии к ее книге “Я носила желтую звезду” Станислав Рассадин. – Как и всякая соль земли, они многим кажутся исключением из правила, пусть благородным, но нарушением его. Нет, это они – воплощение правила. Нормы. Нормальности. И если у человечества есть надежда, то она именно в них, способных сказать, как Эмма Гумц, отвергающая благодарность спасенных ею: “Я ведь не сделала ничего особенного”».
Десятки, сотни, тысячи простых, добрых и совестливых людей – каждый на своем месте – делали малые дела и, не совершая ничего особенного, спасали людей, спасали человеческое в себе. Понять человека, дать ему возможность быть другим – не в этом ли путь воспитания и приумножения человечности, терпимости (не хочется употреблять иностранное слово «толерантность»).

А ты простил бы Карла?

Этот вопрос задал людям всего мира Симон Визенталь со страниц своей автобиографической книги «Подсолнух». Повесть бывшего узника фашистских концлагерей дает настоящий урок толерантности читателям.
Двадцатидвухлетний голубоглазый немецкий юноша Карл, офицер СС, перед смертью решил покаяться в совершенном им преступлении. В Днепропетровске вместе с другими, такими же молодыми немцами он стал свидетелем и участником зверского убийства евреев. В дом согнали человек 300–400 детей, стариков, женщин и подожгли. Один мужчина выбросил с третьего этажа сына в надежде, что тот спасется... Карл выстрелил в него.
Перед смертью он попросил медсестру позвать такого же еврейского юношу и покаялся перед ним. Этим юношей был Симон Визенталь. Тогда он не смог простить Карла, лишь пожал ему руку на прощание, но потом мучился всю жизнь, правильно ли он поступил. Нашел мать Карла, передал ей вещи сына, как тот просил. Создал всемирно известный Центр документации С. Визенталя, разыскивающий и карающий фашистских преступников по закону: у всех на слуху знаменитое дело Эйхмана. Его кредо – справедливость, а не месть. Так называется самая знаменитая книга С. Визенталя.
Подсолнухи, такие жизнеутверждающие, похожие на солнце, вместо крестов сажали над могилами немецких солдат. Они, как напоминание о войне, о раскаявшемся перед смертью и непрощенном Карле, преследовали Визенталя, и он написал книгу «Подсолнух» о голубоглазом немецком юноше, дите солнца и жизни, убившем другую жизнь, и задал вопрос всему человечеству: «А как бы вы поступили на месте того еврейского юноши? Вы простили бы Карла?»
Тысячи откликов из разных стран мира пришли в Центр Визенталя – книга переведена на многие языки. И вот теперь она издана в серии «Крик» по-русски.
Права на издание книги Симон Визенталь передал Алле Гербер, председателю Центра Холокост в России. С помощью Визенталя издана и книга «Холокост» на территории СССР», ведь из шести миллионов погибших евреев три были уничтожены именно на территории Советского Союза. Во всех книгах, выходящих на Западе, речь идет о гибели европей-ских евреев, между тем как настоящий Холокост начался именно после того, как Гитлер напал на нашу землю.
Алла Гербер написала послесловие к книге С.Визенталя «Подсолнух» – о своей еврейской судьбе в нашей стране, о том, почему она здесь и никогда отсюда не уедет, о государственном антисемитизме, отправившем ее отца в наш советский лагерь.
«Когда я прочла книгу Визенталя, у меня впервые появилось желание исповедаться перед своими возможными читателями, – признается Алла Гербер. – Пока у нас нет откликов из России на книгу «Подсолнух», но, я знаю, они будут. Возможно, люди еще не прошли через покаяние. Сама же я очень благодарна Симону Визенталю, Фонду Сороса – без них я никогда в жизни не решилась бы написать то, что я написала, и спросить себя: «А я простила бы Карла?» И я отвечаю: «Тогда – нет, а сейчас я его прощаю».

Без прошлого нет будущего

Книжная серия «Крик» не предназначена для какой-то определенной аудитории, а рассчитана на всех размышляющих граждан. Важно, чтобы прочесть эти книги могли и студенты, и школьники, и пожилые люди, и домохозяйки, и рабочие, и беженцы.
Это серьезное, скорее индивидуальное чтение, степень готовности к которому определяется уровнем гражданского самосознания.
Возможно, не стоит читать книги все сразу, считает В.Ерошенко, иначе, может создаться слишком тяжелое впечатление, достаточно одной, базовой, лежащей в основе серии, такой, как дневник Анны Франк, книги, которая, по мнению Е. Ковалевской, вполне по силам старшеклассникам.
Как работать с этой литературой в школе? Пока у Фонда Сороса нет четко выработанной системы. Но есть опыт проведения семинаров по проблемам толерантности совместно со шведским посольством и работниками образования, средств массовой информации. В центре обсуждения были как раз темы, отраженные в книгах серии «Крик». Есть опыт проведения чтений в рамках программы «Пушкинская библиотека». Этим опытом работники Фонда Сороса готовы поделиться. Важную роль в осмыслении книг, в работе с ними должны сыграть предисловия и послесловия, написанные известными людьми, общественными и политическими деятелями.
Главное, считают в Фонде Сороса, – донести книги до российского читателя, направить их в библиотеки (к сожалению, из-за малого тиража только в крупные – областные, региональные, городские, районные, университетские). Школьные в этом списке не фигурируют, надеемся, пока. Дойдет дело и до них. Но это все же лучше, чем совсем ничего. К тому же найти произведения, вошедшие в серию «Крик», можно на страницах журнала «Дружба народов».
А вот как донести до детей и подростков смысл и значение книг, как заинтересовать, сподвигнуть на такое сложное чтение – это уже во многом забота учителей и школьных библиотекарей. И не столько забота, сколько простор для творческого поиска, для сотрудничества с Фондом Сороса и со своими коллегами.
Выход в свет книжной серии «Крик» ее создатели оценивают как пусть небольшой, но важный шаг в обретении толерантности и объективного информирования, где главное правило, по словам Е.Гениевой, – не навреди!
Наивно полагать, что после выхода этих книг человечество сразу станет прекрасным и плохие превратятся в хороших. Это долгий и трудный путь, и сделать на нем хотя бы шаг, изменить хоть что-то к лучшему – уже большое дело. Особенно сейчас, когда Россия находится на перепутье, когда ей важно понять и оценить, что же было положительного в межнациональных отношениях в СССР, а в чем были ошибки и даже вина, когда важно знать, кого можно прощать, а кого прощать нельзя ни при каких условиях, когда нужно осмыслить жестокие уроки прошлого, без которого нет будущего.
Стопка книг вырастает на столе – библиотека боли, ненависти, жестокости и насилия, библиотека горькой правды, которая одна только и учит. Рука тянется к книге, страница, другая... и начинается внешне не заметная, но глубокая внутренняя работа с самим собой – трудный путь узнавания природы человеческой нетерпимости, осмысления ее страшных последствий, осознание невозможности жить с этим дальше. Начинается внутренний путь преображения, алхимии души, рождения золота сердца. И если хоть одна из книг сумеет удержать кого-то от задуманного зла или бессознательного, но недоброго поступка, значит, серия выполнила свою задачу. «Иначе, – как сказал В. Ерошенко, – забвение и все можно, а если книги написаны, переведены, издаются и переиздаются – тогда нельзя. Тогда есть надежда, что цепь человеческих страданий когда-нибудь разорвется».

Татьяна УШАНОВА
Москва