Ольга ГРОМОВА,
редактор

Две женщины вошли в маршрутку последними. Cели лицом к салону, у двери. Одна – большая, с копной крупных темных кудрей, другая – тоненькая невысокая блондинка. Обе не то чтобы навеселе, но в очень хорошем настроении. Негромко перешучиваются. Пассажиры устраиваются поудобнее, кто книжку достал, кто в окно смотрит.

– Ну-у, тебя уже на лирику потянуло, – улыбается блондинка. – Может, еще и стихи читать начнешь?

– А что? Стихи – это здорово, – отзывается вторая и дурашливо объявляет:

– Концерт по заявкам. Владимир Маяковский! Хорошее отношение к лошадям!

Почему-то всем становится неловко: мол, перебрали тетеньки. И вдруг низким, мягким, грудным голосом, совсем без дура-чества, «артистка» доверительно произносит:

Били копыта.
Пели будто:
– Гриб.
Грабь.
Гроб.
Груб. –
Ветром опита,
льдом обута
улица скользила.

Тишина в салоне будто приобрела другое качество. Стихи звучат, как беседа с другом.

Лошадь, не надо.
Лошадь, слушайте –
чего вы думаете, что вы их плоше?
Деточка,
все мы немножко лошади,
каждый из нас по-своему лошадь.

Ком в горле от этого голоса, этих строк.

– Ой, выходить скоро. Остановите за поворотом, – тихонько говорит подруга водителю. А та, другая, читает стихи дальше, будто не слышит. Маршрутка останавливается. С последними словами «и стоило жить, и работать стоило!» женщина шагнула к выходу. Салон дружно аплодировал. Никто больше не открывал книжки. Переглядывались, улыбались друг другу, удивленно качали головами.
И каждый, кому пора было выходить, прощался со всеми.