Главная страница «Первого сентября»Главная страница журнала «Библиотека в школе»Содержание №10/2003


РАЗГОВОРЫ ПОСЛЕ УРОКОВ

Открывшаяся страница

 

Наполеон и просвещение

Михаил Загоскин. Рославлев,
или Русские в 1812 году

– О чем мы с вами говорили, барон? – продолжала Радугина. – Ах, да! Представьте себе! Monsieur le baron уверяет меня, что мы должны желать, чтоб Наполеон пришел к нам в Россию. Боже мой! Как это страшно! Скажите, неужели мы, в самом деле, должны желать этого?

Рославлев едва усидел на стуле.

– Как, сударыня! – вскричал он…

– Pardon? princesse! – сказал хладнокровно дипломат, – вы не совсем меня поняли. Я не говорю, что русские должны положительно желать прихода наших войск в их отечество; я объяснял только вам, что если силою обстоятельств Россия сделается поприщем новых побед нашего императора и русские будут иметь благоразумие удержаться от народной войны, то последствия этой кампании могут быть очень полезны и выгодны для вашей нации.

– Извините, барон, мое невежество, – сказал Рославлев, – я, право, не понимаю…

– Не понимаете? Так спросите об этом у голландцев, у всего Рейнского союза; поезжайте в Швейцарию, в Италию; взгляните на утесистые, непроходимые горы, некогда отчаяние несчастных путешественников, а теперь прорезанные широкими дорогами (…), спросите в Террачине и Неаполе, куда девались бесчисленные шайки бандитов, от которых не было проезда в Южной Италии; сравните нынешнее просвещение Европы с прежними предрассудками и невежеством и после этого не понимайте, если хотите, какие бесчисленные выгоды влечет за собою присутствие этого гения, колоссального, как мир, и неизбежного, как судьба.

– Неизбежный, как судьба!.. – повторила почти набожным голосом хозяйка дома, поднимая к небесам свои томные глаза...

– Не глядите так высоко, княгиня! – прервал Рославлев. – Наполеон невысокого роста.

– Да, ростом он меньше вашего великого Петра, – сказал насмешливо путешественник.

– И ростом, и душою! – возразил Рославлев. – Граф не может понимать всю великость гения, преобразователя России – он не русский; так же как я, не будучи французом, никак не могу постигнуть, каким образом просвещение преподается помощию штыков и пушек. Нет, господин барон! Если мы и нуждаемся в профессорах, то, вероятно, не в тех, которых все достоинства состоят в личной храбрости, а познания – в уменье скоро заряжать ружье и метко попадать в цель. Позвольте вам напомнить, что в этом отношении Россия не имеет причины никому завидовать…

<…>

– Мы отбились от нашей материи, – сказал дипломат. – Вам кажется странным просвещение, распространяемое помощию оружия; согласитесь, по крайней мере, что порядок, устройство и общеполезные работы, которые гигантским своим объемом напоминают почти баснословные дела древних римлян, должны быть необходимым следствием твердой воли, неразлучной с силою. Для приведения в действие высоких предначертаний, коих польза постигается только впоследствии, нужно всемогущество, которым обладает Наполеон, необходимы его бесчисленные войска... И если Россия желает продвинуться вперед…

– И, господин барон! – прервал с улыбкою Рославлев, – что вам за радость просвещать насильно нацию, которая одна по своей силе и самобытности может сделаться со временем счастливой соперницею Франции. Предоставьте это времени и собственному ее желанию – сравниться в просвещении с остальной частию Европы. Россия и без вашей насильственной помощи идет скорыми шагами к этой высокой цели всех народов. Поглядите вокруг себя! Скажите, произвели ли ваши предки в течение многих веков то, что создано у нас в одно столетие?.. Это появление великолепного Петербурга среди непроходимых болот и безлюдных пустынь севера?

– Да неужели вы думаете, сударь, что ваш Петербург может назваться европейским городом? И, полноте!.. В нем все начато и ничего не кончено. Ваши широкие улицы походят на площади, ваши площади –
на какие-то незастроенные пустопорожние места, ваши длинные невысокие дома – на фабрики… Есть ли в Петербурге хоть одна порядочная церковь? Что такое ваша Казанская? Огромная куча материалов, под которою зарыты некоторые опрятно отделанные части, не выкупающие нимало всю нестройность и безобразие целого. Если французы придут в Петербург, то, верно, не позавидуют вашему Казанскому сбору, а увезут, может быть, с собой его гранитные колонны.

 

В материале «Фирменное блюдо с прологом и эпилогом» (№ 2–2003) нами, авторами, Л. Муравьевой и Т. Рудишиной, при ответе на вопрос о цветных мостах ошибочно вместо реки Мойки указана река Фонтанка. Приносим читателям свои извинения.

Авторы

______________

Цитируется по: Загоскин М. Рославлев, или Русские в 1812 году. – Минск: «Мастацая литература», 1988.