Книга подана

Ольга Мяэотс

Все мои переводы – от невозможности пройти мимо

Мне выпадают встречи с удивительными людьми: каждое знакомство – драгоценный подарок. И так хочется поделиться радостью открытия! Вот и с книгами то же самое.

Предупреждаю сразу: я эту статью писать не собиралась. Потому что не люблю писать про себя. Мне намного приятнее писать о других – людях мне симпатичных. Но позвонили из редакции и попросили написать «о том, как я переводила Ульфа Старка». Не рецензию на книгу написать, не статью об авторе, а именно «как я переводила». Это было так неожиданно, что я решила – попробую.

Как-то незаметно с годами к моему имени-отчеству все чаще прикрепляется определение «переводчик». И хотя я все еще считаю, что это – авансом, попробую рассказать о своем опыте в этой ипостаси на примере совсем недавно вышедшей книжки шведского писателя Ульфа Старка «Чудаки и зануды», которую выпустило столичное издательство ОГИ.

Думаю, что мое превращение в переводчика было логичным именно потому, что мне интересны другие люди. Мне выпадают встречи с удивительными людьми: каждое знакомство – драгоценный подарок. И так хочется поделиться радостью открытия!

Вот и с книгами то же самое. Прочел – поделись с другим. А если книга на иностранном языке и куцый пересказ лишь испортит впечатление? А перевода нет и не предвидится? Тогда, хочешь не хочешь, выкручивайся сам. Все мои переводы – от невозможности молча пройти мимо.

Знакомство с Ульфом Старком началось совсем необычно. Меня пригласили на международную конференцию по детской литературе в Стокгольм. Я ликовала: как-никак пять лет учила в университете шведский язык, а о стране лишь по книжкам знаю! Как и положено, конференция состояла из множества серьезных научных докладов, но под самый конец устроители все же решили «разрядить обстановку», для чего пригласили «самого настоящего детского писателя», любимца Швеции и окрестностей – то есть всей Скандинавии. Это был Ульф Старк.

Знаете, я почти ничего не помню из этого выступления, вернее, помню почти все, но не словесно, а как музыку – одни эмоции. Помню, как ахала и смеялась, когда Старк рассказывал про своего отца-дантиста. С замиранием сердца следила, как карабкается на вишню симпатичный старичок, которого взялись «опекать» два предприимчивых мальчишки (это были кадры из фильма по книге Старка «Умеешь ли ты свистеть, Йоханна?»). Помню, просто физически чувствую, как радостная беспечность сменялась постепенно неясной тревогой, а потом переходила в светлую печаль, и помню, как весь зал плакал, слушая рассказ о смерти матери писателя (чем-то удивительно похожий на знаменитую сцену из «Пер Гюнта»). Никогда не забуду, как все кончилось – светло и радостно, и все мы, люди серьезные и ученые, почувствовали себя вдруг удивительно счастливыми и необыкновенно молодыми.

Тогда я не знала, что Ульф Старк знаменит еще и как мастер устных выступлений, но сразу поняла, что имела счастье прикоснуться к настоящему высокому искусству.

А книги появились потом, и я уже не помню, откуда они взялись. Хотя нет, постойте, кажется, было так. На той же конференции нам сделали еще один замечательный подарок: раз вечером всю нашу ученую компанию усадили на прекрасный белый кораблик и повезли кататься по стокгольмским шхерам. Вот это я уже не смогу описать. Но помню, как вздымались за бортом темные берега, кое-где мерцали одинокие огоньки домов, а в сумерках еще можно было рассмотреть спускающиеся от калиток тропинки, которые вели к крошечным пристаням, где покачивались на волнах катера и лодки.

Так вот, на том корабле совершенно случайно я оказалась за одним столом с симпатичным седовласым мужчиной и молодой красивой женщиной, прекрасно говорившей по-русски, да и звали ее совершенно по-русски – Янина Орлов. Мы познакомились: соседка оказалась профессором университета в финском городе Обо, мужчина же был – Ульф Старк. Но, повторяю, я еще не знала его как писателя.

Через полгода Янина написала мне, что едет в Москву с группой студентов и с мужем – Ульфом Старком. Выходит, та встреча на корабле была во всех отношениях судьбоносной! Тогда-то я и получила в подарок несколько книг Ульфа Старка. И прочла их запоем. С радостью, узнавая героев, сцены, запомнившиеся еще по первому «устному рассказу». Это оказались замечательные книги – смешные и грустные одновременно. Они поражали необыкновенной искренностью и честностью: ни капли вранья, ни одной фальшивой ноты.

Но первый восторг сменился грустью: мне не с кем было поделиться пережитой радостью. И, совершенно не надеясь на публикацию, я начала переводить первую книгу. Переводить для себя, для своей дочери, ну, может быть, еще для кого-нибудь из знакомых. И все время с горечью думала: как нужны, как необходимы такие книги нашим русским детям, как не хватает им честного и уважительного разговора о самом главном, о том, что волнует каждого ребенка и каждого подростка, вступающего во взрослую жизнь. Увы, современная отечественная детская литература почти полностью разучилась писать о сложности жизни и о непростых перипетиях судьбы. Вот и остается подросток со своими проблемами один на один, а мы, взрослые, стыдливо отворачиваемся, притворяясь, что проблем этих нет или что решение их – задача специалистов.

Я начала с книги, которая произвела на меня самое большое впечатление: с повести «Чудаки и зануды». Героиня повести Симона переезжает с мамой к новому маминому другу Ингве, с которым у девочки сразу не залаживаются отношения. К тому же, в новой школе из-за ошибки учительницы, перепутавшей ее имя, Симона вынуждена выдавать себя за мальчика. История Симоны, начавшаяся с простого недоразумения, как снежный ком обрастает все новыми и новыми сложностями: каскад рискованных проказ в школе, отсутствие взаимопонимания с отчимом, тревога за тяжелобольного дедушку, потеря собаки, первая любовь.

Ульфу Старку удалось написать книгу о дружбе и ненависти, любви и горе, о беспомощности взрослых и мудрости детей и стариков, о том, как непросто взрослеть, как трудно обрести себя. Многое в жизни кажется нам странным, чудным, но все вокруг исполнено глубокого смысла, надо только научиться его распознавать, не надо бояться быть чудаком, непохожим на других, – исподволь внушает автор своим читателям.

«Понимаешь, если действительно был кто-то, кто создал эту фантастическую вселенную с солнцами и улитками, цветами и людьми, уж он-то не был занудой. Скорее он был святым чудаком, небесным чудиком, гораздым на всякие выдумки, фантазии и причуды. И вот, случись ему в спешке создать такое небесное царство, где все чисто и гладко, без сучка и задорины, где все по полочкам разложено раз и навсегда, он бы быстро скис и его потянуло бы на приключения. И он бы живенько создал маленьких озорных демонов, которые бы только и делали, что проказничали да ставили все с ног на голову на земле, чтобы нам, людям, веселее жилось у нас внизу и чтобы создателю было о чем поболтать у себя на небесах» – так объясняет дедушка Симоне основы мироустройства.

Так небольшая детская книжка превращается в многоплановый роман. О чем он? О злоключениях девочки-подростка? Или о неустроенности мира, о тоске людей по утраченной гармонии, возможной лишь в раннем детстве? Симона глубоко переживает разлад с миром, видит неустроенность жизни взрослых, но дедушка открывает ей тайну – возвращение в прежний мир все же возможно, в старости круг замыкается, и смерть дарует нам желанный покой.

Я работала на совесть, не спеша. Мне и некуда было спешить. Все издатели, словно сговорившись, твердили одно и тоже: новые имена – коммерчески невыгодны, никому не нужны, никто не станет покупать, никто не будет читать. Так что надежд на публикацию не было никаких. Я не верила издателям, а если бы и поверила – все равно не смогла бы остановиться. Этот перевод был нужен мне. Мне нужна была эта книга. Я чувствовала свое глубинное родство с ее персонажами: с угловатым подростком Симоной, с нескладехой мамой и даже с мудрым чудаковатым дедушкой. Эта книга была про меня!

А еще я восхищалась мастерством писателя. Как удивительно построена эта повесть: каждая глава начинается с какого-то злоключения, которое разрастается, и кажется: уже не выбраться, выхода нет, он невозможен. И вот, когда чувства наши напряжены до предела, автор неожиданно приходит на выручку героям и нам читателям. Он протягивает нам руку помощи и зовет за собой – к следующим испытаниям. Иногда у меня и появлялось ощущение, что я не книгу читаю, а слежу в цирке за виртуозным выступлением воздушных гимнастов – удивительно прекрасных где-то там, в недостигаемой вышине. И сердце замирает, и восторг мешается со страхом, и одна надежда: что вот сейчас выйдет на арену добрый клоун, мудрый белый клоун, и его нелепая накрашенная улыбка подарит покой и уверенность: все будет хорошо. Представление продолжается.
И жизнь тоже…

Знаете, мне в жизни везет. Я часто сетую: кажется, и то не ладится, и это, а потом оглянешься: да вроде все ничего, временами даже здорово. Так вот мне повезло. Пока я сидела над рукописью, одно замечательное московское издательство, вполне серьезное, но со смешным детским названием ОГИ, решило выпускать детские книжки. Кто-то их надоумил обратиться ко мне за советом, что публиковать. И как-то сразу родилась у меня идея совсем новой серии для умных детей и их родителей «Книжки на вырост». А в нее весьма органично вписалась и моя заветная книжка. И несбыточная мечта, проходя круги издательской предпечатной подготовки, стала постепенно приобретать реальные очертания.

Еще мне повезло с редактором. Надо сказать, я в душе нахально гордилась своим переводом, да и первые читатели тоже поддерживали мое тщеславное заблуждение. Когда же я получила из издательства довольно сильно почерканную рукопись, то поначалу опешила. Но, вчитавшись, пришла в восторг: это было настоящее мастерство! Нина Николаевна Федорова преподала мне прекрасный урок уважения к слову. Она лишь чуть-чуть сдвигала слова, заменяла здесь и там одно на другое, и фраза вдруг приобретала хрустальную прозрачность, становилась динамичной и легкой.

Переводить книги для подростков – дело непростое. Так легко, увлекшись, например, всякими молодежными словечками, поддаться желанию «осовременить» текст. Глядишь, а через год-другой народилось новое поколение, и у них уже совсем иные выражения в обиходе, и книжка ваша устарела. Значит, надо искать «золотую середину». Вот мы и спорили: «жиртрест» – это еще употребительно или уже навсегда забыто?
И теребили собственных детей: а как ты скажешь?

Или вот еще проблема. О вещах деликатных наше общество, увы, так и не научилось говорить деликатно. Но ни навязчивая болтовня телеведущих, пытающихся «назвать все вещи своими именами», ни пример известных деятелей культуры, без стеснения рассуждающих по радио и телевидению, «кто кого трахнул», почему-то не только не развязывали мой язык, а наоборот, заставляли искать, выискивать слова, позволяющие человеческим языком говорить о человеческих чувствах, особенно таких хрупких, как чувства подростка. Кажется, это получилось. Между прочим, Ульф Старк, как и другие зарубежные авторы, пишущие для молодежи, не стремится «гнать жаргон». Для честного разговора важно оставаться самим собой, не подстраиваться и не заискивать.

А потом надо было найти художника. Мне очень хотелось, чтобы иллюстрации к книжке сделала моя любимая художница Анна Вронская. Она не только талантливый художник, но и удивительно тонкий и деликатный человек. Она-то не может не почувствовать, какой особый текст ей достался. Я отдала Ане рукопись – на пробу. Через пару недель звоню: «Ну, как?» – «Ты знаешь, это слишком грустно. И собака вот так и пропала…» – «Как пропала? – взрываюсь я. – Она же нашлась!» Господи! Это я по всегдашней своей безалаберности отдала человеку рукопись без последних шести листов. И бедная Аня вынуждена была прочесть совсем другую книгу – с бесконечно грустным концом. Ведь клоун-то так и не вышел! А на самом деле последняя сцена по жизнеутверждающей силе и красоте сравнима с работами гениального Феллини, ей богу!

Но все утряслось и наладилось. И по осени книжка вышла. И даже была встречена весьма одобрительно. И, несмотря на «неизвестное, нераскрученное имя», совсем неплохо продается. Читатели – они ведь тоже не дураки.

Правда, дочка моей подруги, которой я подарила книжку, твердо убеждена, что я сделала ей эксклюзивный подарок: такого не достать ни за какие деньги. Весь ее класс читал книгу по очереди. И сколько я ни призывала их сходить в магазин, эти умненькие московские восьмиклассники лишь вежливо улыбались в ответ. Они твердо уверены, что такие «настоящие» книги НЕ ПРОДАЮТСЯ, искать их в книжных магазинах – пустое дело. Неужели мы сами отвадили детей от чтения?

А в моей папке тем временем появились переводы еще двух книг Ульфа Старка. Может, еще повезет?..

Рисунки Анны Вронской из книги «Чудаки и зануды»