Школа, в которой нет классов*

Здесь тоже обычно занимаются

После пения и танцев все разошлись по «базам», чтобы обсудить планы на день. Еще во время самостоятельных работ ко мне очень приветливо отнеслись несколько восьмилетних детей. Без слов, взглядом они словно приглашали присоединиться к ним. Потом находились переводчики, которые появились как бы случайно. И я пошла на утренний сбор. Он был очень коротким. Ребятам рассказали, что недалеко, в порту, есть посылка с вещами, тем или иным образом связанными с Гренландией, и ее, посылку, нужно срочно забрать. Они собираются скоро туда в путешествие. Знакомство со страной, ее бытом, историей и географией – их проект в течение последних нескольких недель. Быстро собрались и пошли за посылкой. А я отправилась к семилеткам, которые за посылкой не пошли.

Недавно им читали сказку Ханса Кристиана Андерсена. А в этот день один из учеников принес свою любимую книжку, отрывок из которой и прочел учитель. Потом встала девочка и предложила всем посмотреть на красивую ручку с изображением великого сказочника. А дальше – новая сказка. Вот и весь сбор.

Классные часы, собрания каждый учитель проводит по своим собственным правилам. Главное правило (во всяком случае – в этой школе) при работе с самыми младшими ее учениками заключается в том, что классный сбор должен быть важным и интересным для каждого ребенка. Он ни в коем случае не может быть превращен в назидательно-воспитательное мероприятие. Именно поэтому группа ребят так радостно отправилась за посылкой: всем было интересно, что там такое прислали.

Планы учителей могут быть прерваны или нарушены детьми. Это второе, на мой взгляд, важное школьное правило. Если учитель принес свою любимую книгу и читает ее вслух, почему бы то же самое не сделать и ребенку? Если кто-то хочет показать то, что его заинтересовало, например Андерсен, изображенный на ручке, – конечно же, и другим это будет интересно. Поэтому общий сбор, собрание, классный час (назовите как хотите) – место, где каждый делится с друзьями тем, что важно для него самого.

А мальчик, сидевший во время общего веселья в стороне, не пошел на сбор. Он так и остался за партой в одиночестве. Вот что рассказала о нем и о работе с ним Шарлотта, учитель второго класса:

– Это ребенок из хорошей семьи, окружен дома заботой и вниманием. С самого прихода в школу в начале учебного года он повел себя таким вот странным образом. Отказывался чем-либо заниматься, не общался с другими детьми. Дело в том, что мальчика перевели к нам из другой школы, и он сильно переживает расставание с бывшими друзьями. Мы говорили его родителям об этом, но они предпочитают, чтобы мальчик учился у нас. И вместе мы решили, что будем ждать. Ведь начнем настаивать на том, чтобы ребенок выполнял хоть какие-нибудь задания, школа может превратиться для него в каторгу. А она должна быть приятным, любимым местом. Мы не заставляем ребенка делать что-то против его воли. Мы ждем, и этот метод уже приносит свои результаты. Ведь он не просто так сидит за партой, он постоянно чем-то занят. А первые два месяца он вообще ничего не делал... Я думаю, скоро он переживет переход в нашу школу. Только тогда мы начнем ему подсказывать, чем заняться, как лучше продвигаться в учебе...

– А сейчас мы пойдем на третий этаж писать тест по датскому языку, – неожиданно закончила рассказ учительница.

– Как тест? Во 2-м классе? Разве в Дании есть тесты для таких маленьких детей? – удивилась я.

– Да, тесты есть, и они проводятся одновременно во всех муниципальных школах. Но они очень простые. Большинство детей с ними справляется очень легко.

Это не перемена, а обычные занятия

Это известие оказалось для меня полной неожиданностью. Если семилетним детям регулярно предлагают тесты, то такая школа никак не может называться свободной. В последнее время в Дании усиливается тенденция к проведению всякого рода проверок и тестирований. У власти находится правая партия. Ее деятели считают необходимым сделать датскую школу лучшей в мире. Но пока результаты независимых проверок и тестирований показывают, что она таковой не является. Не читают датские ученики быстрее всех в мире, не побеждают на олимпиадах по математике.

Знакомая картина, не правда ли? Мы тоже хотим быть впереди планеты всей, пытаемся вернуть былую славу советской школе. Для этого вводятся стандарты в образовании, единые тесты… Не верю я, что тест может быть очень простым. Для некоторых учеников, возможно, а кому-то он может покалечить психику. Не так-то легко в семь лет выяснить, что ты хуже, чем другие. Да и те, кто узнают, что они лучше, не становятся от этого более порядочными людьми.

А вот комментарий Шарлотты.

– Мы никогда не говорим детям о сравнительных результатах их личного теста. Тесты проводятся скорее для учителей, чтобы мы могли определить слабые места каждого конкретного ученика и начать соответствующую работу. А детям мы скажем лишь, как их класс выполнил работу по сравнению с остальными датскими ребятами.

Правда, Филипп (мальчик, который приехал из Индии. – О.Л.), кажется, боится теста. Он все время подходит к учителям. Для него важным является только наша точка зрения. Возможно, это происходит потому, что в Индии подход к тестам совсем другой. За них школьники получают отметки.

Дети действительно легко справились с работой. Но вопрос о том, что тест нужен для учителей, чтобы они могли лучше скорректировать свою работу, для меня так и остался неразрешенным. Все убеждали меня, что это именно так, что для детей никакой травмы быть не может. Однако на прямой вопрос, проводили бы они тесты, если бы на то была только их личная воля, учителя отвечали уклончиво. Говорили, что «мы же должны приучить детей к тестам, потому что потом школьники столкнутся с ними в 9-м классе, потом в гимназии, потом в институте…» Старая, слышанная много раз песня о том, что дети, мол, в начальной школе готовятся к поступлению в среднюю и высшую, зазвучала и в этой стране. Правда, в Дании каждый родитель, если система обучения в муниципальной школе с регулярными тестами его ребенку не подходит, может перевести его в школу другого типа. Кстати, большинство детей членов датского же правительства по данным опроса, проведенного оппозиционной партией, учатся именно в таких бестестовых школах. Получается, что ужесточать правила обучения правительство хочет, но не для своих собственных детей.

Десятые классы

А вот что рассказывает один из учителей десятых классов, Тоне. (В них занимаются 120 человек.)

«В школе сложилась трудная ситуация. С одной стороны – благородная идея проведения всего процесса образования лишь через систему проектов. А с другой – десятиклассников собрали из двенадцати школ Копенгагена. Большинство из них хотят пересдать экзамены, чтобы улучшить свои оценки. Поэтому школа обязана проводить еженедельно 12–14 уроков по обязательным предметам: математике, английскому, датскому. А на другую работу остается не так уж много времени.

Остальные предметы и уровень их освоения дети могут выбирать. А школу нашу десятиклассники выбирали вовсе не по идеологическим причинам. Просто у нас есть место для их обучения, а в других школах нет.

Многие дети находят систему обучения, предложенную им в нашей школе, очень трудной. Они пришли из обычных школ, привыкли к системе уроков, объяснений учителя, домашних заданий. Перестроиться в пятнадцать-шестнадцать лет не так-то просто. Вот почему нам пришлось ввести обычные уроки для восьмых, девятых и десятых классов. А проектами они занимаются в дополнительное время.

Конечно, есть более корректный выход из сложившейся ситуации – можно изменить сами экзамены. Но мы с этим опоздали. Министр образования поддерживает поиски в этом направлении. В этом году нам удалось разработать альтернативную систему проведения экзаменов по естественным наукам, а по всем остальным предметам мы ничего нового пока предложить не можем. Наверное, об этом нужно было подумать еще до того, как открывать нашу школу…»

Не думаю, что все на белом свете можно продумать заранее. Но то, что произошло в Хеллероп-школе, было вполне предсказуемо еще в начале учебного года. С аналогичными проблемами сталкиваются множество альтернативных школ России: в них учат и общению, и самостоятельной работе, и творчеству, а потом, на выпускных экзаменах, спрашивают знания по предметам. Правда, и у нас проводятся исследования по введению альтернативных способов проведения выпускных экзаменов. Но эта работа, к сожалению, проводится почти в подпольных условиях и государством не только не поддерживается, а, напротив, подавляется. Вот хорошая тема для обсуждения – что можно было бы спрашивать у детей на экзаменах, если не знания по предметам? И вообще, есть ли (может ли быть) у этой проблемы единое решение?

_______________

* Продолжение. Начало читайте, пожалуйста, в № 9–2003.