Хрестоматия

Юлия Фролова

И тем полней люблю, чем глубже знаю

Литературные иллюстрации к теме «Краеведение»
и некоторые рассуждения на эту же тему

КРАЕВЕДЕНИЕ – изучение природы, населения, хозяйства, истории и культуры небольших территорий и населенных пунктов с их ближайшим окружением, (отличие от страноведения – познания обширных территорий). Краеведение делится на отраслевое (историческое, экономическое, топонимическое и др.) и комплексное географическое, изучающее взаимосвязи природных и социальных явлений. Основной метод краеведения – сбор и систематизация информации, натуральных образцов (геол., почв., биологич., зоологич.), предметов материальной культуры и др. данных о территории. Краеведы участвуют в поисках и учете полезных ископаемых, в выявлении и охране ценных природных объектов, памятников истории и культуры.

Географический энциклопедический словарь

Ведать – означает «знать»

Как явствует из приведенного выше определения, краевед должен заниматься ВСЕМ. Его задачи определены коротко и ясно писателем Анатолием Онеговым:

«Мы, люди, должны знать все, что принадлежит нам». Слово «краеведение» состоит из двух корней. Достаточно ли ясны оба?

«Край» – это место, где мы живем, некая территория, не обязательно в административных границах.

«Ведение» (с ударением на первом слоге, в отличие от «ведения») – это «ЗНАНИЕ». Какие еще слова с этим корнем мы знаем?

«Ведун» – так называли в старину «знахаря», то есть человека, который ЗНАЕТ! (Увы! мы сейчас нередко ставим знак равенства между знахарем и шарлатаном!)

«Ведьма» – ведь это не просто колдунья, чертовка или кто там еще, это прежде всего женщина, знающая что-то, недоступное пониманию других, то, что только она ВЕДАЕТ.

«Разведчик» – это не только военная специальность, это прежде всего открыватель нового, неизведанного.

Сколько неведомых дорожек надо пройти краеведу, чтобы поведать миру о своих находках. Открытия могут ждать его и в заведомо обжитых, освоенных местах.

Вроде все ясно с корнем «вед». А что такое «запоВЕДник»? Конечно, это от слова «заповедь». А что это – запрет? или наказ, наставление? Вспомним к случаю украинское «заловiт», белорусское «запавет» – завещание.

Словарь В.И.Даля определяет «заповедовать» как «повелевать, предписывать к непременному исполнению, обязывать, завещать, запрещать. Заповедать лес – запретить в нем рубку; это делается торжественно: священник с образами, или даже с хоругвями, обходит его при народе и старшинах; поют «Слава в вышних» и запрещают въезд в лес на известное число лет». «Заповедный лес – моленый лес, заказная роща»...

Как вас называют?

Хорошо бы устроить перекличку жителей разных мест: кто из них как себя называет?

В Москве живут москвичи, в Твери – тверичи, а уже в Ярославле – совсем рядом! – вовсе не ярославичи, а ярославцы; Ярославич – отчество (князь Невский был Александр Ярославич). Дальше на север: в Угличе – угличане, в Вологде – вологдане. А в Архангельске? – архангелогородцы!

На -ане, -яне кончаются названия жителей городов на -анск, -енск, -ск: в Мурманске живут мурманчане, в Смоленске – смоляне. Жители Мценска прибавили себе букву и называются амчане (с жителями Омска, однако, их не спутать: эти последние называются не омчане, а омичи). Иногда жителей Мурома называют муромчане, но их самый знаменитый земляк именовался Илья Муромец!

В Великом Устюге живут не великоустюжцы, а устюжане. А в Великих Луках кто? Лужане?

Кто живет в Торжке? – Новоторы (от слов Новый Торг); в Новгороде – новгородцы, а в Нижнем Новгороде – нижегородцы («нов» пропало).

Интересно, что жители областей (губерний) называли себя не так, как жители своего центра. А как?

Можно заглянуть в «Словарь названий жителей РСФСР» (кому повезет его найти).

А вот «манкунианцы» – это жители английского Манчестера. Название их – от старинного названия этого города. Нет ли в России чего-либо столь же необычного?

Краеведение – познание Родины

Люблю и знаю*

Он должен быть у каждого, свой дом,
Простор родных аулищ и урочищ.
Познай его любовью и трудом –
Ты мир как сад украсишь и упрочишь.

Пройду все тропы,
в связи все ввяжусь,
Томленьем ведать дали одержимый,
И, вздрогнув, сам однажды окажусь
Душой и памятью земли любимой.

Глубь недр пойму и сроки углублю,
И с гордостью скажу родному краю:
Люблю и знаю. Знаю и люблю.
И тем полней люблю, чем глубже знаю.

Юрий Ефремов

____________

* Это стихотворение было использовано для хрестоматийной подборки «Восприятие родины» в газете «География», № 25–26–2003 г.

В каждом уголке земли есть своя боль и красота, а значит, поэзия, своя неповторимость и печаль.

Вацлав Михальский

У меня свое, у тебя свое, у него... – а вместе – это родина

Михаил Пришвин

Родина малая и большая

... Живем мы среди людей, нехоженых дебрей почти не осталось.

Да это и к лучшему! Ибо мы, люди, должны знать все, что принадлежит нам, а потому думать трезво, как жить дальше. А нехоженые дебри – это наш оправдательный резерв, наше отпущение грехов: мол, ладно, дебри еще есть, всего еще хватит на нашей земле.

<...>

Говорят, что человек, перед тем как проститься с землей, вспоминает своих друзей, свою родину. У меня есть друзья, есть горячо любящие меня люди – мне будет кого вспоминать. Но где ты, моя родина, мой маленький клочок земли, где тот дом, в котором я родился?

Родился я в Москве. Тот дом, куда принесли меня, недельного малыша, давно снесли. Жил я на Урале – тот дом тоже снесли, уступив место Камскому морю; жил я под Рязанью, искал свои тропы в Архангельском краю, в Карелии, но нет у меня той крыши, того отцовского-дедовского дома, который запомнился бы с рождения и куда бы я вечно стремился.

Искал я свою малую Родину, свой клочок земли под Рязанью, в Мещерских лесах, в заливных лугах у Белоомута, искал на Брянщине, под Угличем. Думал, что нашел в Карелии. И все-таки не удержался даже там.

Тянет меня сейчас под Тулу, вспоминаю часто, что дед мой по отцу вышел из крепостных Тульской губернии, Гольского уезда, деревни Благодать. Хочу я отыскать родину своей бабушки по отцу, но не верю, что задержусь там – в Тверском крае.

Нет у меня своего клочка земли, ней дедовской крыши, нет отцовской бани под косогором. Но счастлив я, что есть у меня большая земля, большая Родина. Есть ты, моя милая и неясная, моя вечная, и верная любовь, моя Россия!

И принимаешь ты меня, поднимаешь, даешь силы, ведешь вперед, поддерживаешь, спасаешь. И буду я идти по твоим тропам, буду любить и петь тебе лучшие свои песни!

Только люби и ты меня, только оставь мне свой свет и свое имя, мать моя, земля моя, родная, светлая и святая Русь!

Анатолий Снегов. Карельская тропка

Об открытиях больших и малых

В прежние времена лишь один европеец отважился проникнуть в открытые всем ветрам унылые просторы тундры, и по сей день носящие данное им название – Бесплодные земли. Поход Хирна был поистине великим. За 1769–1770 годы Сэмюэл Хирн исследовал более четверти миллиона квадратных миль безлесных равнин, венчающих Северо-Американский континент. Он был первым европейцем, которому удалось достичь огромной дуги Арктического побережья. Не имея других спутников, кроме безразличных к его судьбе, а то и враждебных индейцев, он прошел около пяти тысяч миль по одному из наиболее труднодоступных участков земного шара, где природа столь сурова, что лишь в 20-е годы ХV в. на землю самого дальнего из описанных им районов ступил вновь белый человек. Дважды враждебность природы и людей наносили ему поражение, и все же он нашел в себе силы вернуться, чтобы на третий раз выйти победителем.

Но это лишь видимое глазу измерение величин, и хотя перечисленные достижения сами по себе достаточно впечатляют, они не отражают всей глубины и всей силы духа этого человека. Ведь способность открывать одно за другим новые моря и озера, реки и заливы, горы и равнины составляет лишь малую толику в мере величия землепроходца. Если некоторые черты векового лика Земли не будут открыты одним поколением, то почти неизменными они встретят следующее.

Но лишь живые черты неизведанной страны, неприметные колебания их граней, обусловленные самим непостоянством жизни, – подлинное откровение неоткрытых миров. Именно их должен отмечать и закреплять на бумаге наблюдатель, причем не как мертвые застывшие факты, а как проявление вечно изменяющейся жизни. И способность сделать бессмертными эти преходящие черты под силу только талантливому человеку. Хирн обладал таким талантом: он смог обмануть ход времени и донести до нас живой облик исчезнувшего мира. Он передал нам его в дар, запечатлев в виде дневниковых записей.

Фарли Моуэт.
Путешествие на Коппермайн

Ты смоленский? – Будь любезен!
А тамбовский – вот он я.*

1

Город Тамбов, где в описываемые времена Таня училась, возник, как о том сообщает летопись, в 1636 году. «А строил тот город Тамбов по указу великого государя, царя и великого князя Михаила Федоровича, всея России самодержца, стольник Роман Федоров Боборыкин, а построен тот город был воеводою в три года».

Между обрывистым, заросшим муравой берегом Цны и лесом лежал луг, заливаемый вешними водами и оттого изобиловавший густой и сочной травой. Чистый ключ Студенец, протекавший на дне глубокого оврага у стен крепостцы, снабжал ее обитателей водой.

Луг давал корм пушкарской, стрелецкой и казачьей скотине, а красоты природы — отдохновение душам, вечно трепещущим в ожидании татарских набегов. Крепостца была построена Боборыкиным хозяйственно: из толстых бревен, с башнями и стенами.

Однако башни и стены не слишком пугали татар, мордву и разбойный люд. Не остановили они и Степана Разина, и полки Пугачева — оба этих прославленных народных бунтаря побывали в Тамбове.

Много раз город выгорал дотла, а обыкновенные пожары каждый год случались сотнями. Обитателей по веснам трясла лихорадка, осенью они утопали в грязи, зимой их заносило снегом. Восемь лет подряд Тамбовщина билась в бесхлебье, народ пух с голоду и умирал. Гуляли тут язва, холера, чума, трахома и прочие болезни.

Все ждали «воли», но и после реформы не стало лучше, и мужики по-прежнему бунтовали. В город бежали безземельные, нищие, бесприютные и голодные, и он рос, вытягивался вдоль Цны, потом пошел и вширь.

2

С возвышения, на котором стоял тамбовский вокзал, открывалась обширная панорама города, славного садами, мельницами, хлебной и конской торговлей.

Большая улица, самая длинная и чистая, застроенная казенными домами, была средоточием властей гражданских, военных и духовных. Все учреждения помещались на этой улице, а во дворе, близ кафедрального собора, жил губернатор. На той же улице в реальном училище, в гимназии и в духовных заведениях приобщали к наукам детей благородных лиц; именно с этой улицы удирал в молодые годы Викентий Глебов в родное село.

Между тремя улицами, разрезающими город вдоль, было множество поперечных улочек: Арапская, Дубовая, Теплая, а дальше, за Варваринской церковью, неразбериха переулков и тупичков, застроенных маленькими домиками, утонувшими в окружающей их зелени. Эти улицы, переулочки и тупички кончались у Цны, берега которой круто спускались к воде. С высокого берега видны все неожиданные изгибы и повороты реки. Минуя многочисленные островки, река направлялась к величественному сосновому бору, откуда Петр Великий брал деревья для корабельных мачт.

И летом и зимой панорама, открывающаяся с крутогора, неповторима своей красотой, навсегда остаются в памяти эти просторы, эти мягкие краски, этот луг — зеленый или белый, в зависимости от времени года, этот лес, стоящий темной стеной вдали. Здесь, на берегу Цны, случайный гость Тамбова забывал пыльные улицы, грязный базар, ободранные дома и ветхие заборы.

Тем же, кто провел в этом городе юность, кто жил на Теплой улице в маленькой комнатенке, из окна которой была видна водокачка и мостовая, заросшая травой; тем, кто впервые полюбил там и бродил с любимой по Семинарской улице — зеленой, полудремотной; тем, кто был молод там и оставался молодым, возвращаясь туда через многие годы, — как им не благословлять этот город, один из многих видных и единственный из оставшихся в сердце?

...Потому что у каждого есть свой Тамбов.

Николай Вирта. Вечерний звон

_________

* Часть этого отрывка использована в рубрике «Хрестоматия» газеты «География» – см. «География» – «У каждого есть свой Тамбов»; № 41/2001 г.