День рождения

Людмила Муравьева, Татьяна Рудишина

На уроках арзамасоведения читают Гайдара

Интервью с доктором филологических наук, заведующим кафедрой русской литературы, исследователем творчества Аркадия Гайдара Борисом Сергеевичем Кондратьевым

Арзамас в октябре. Шуршит под ногами листва. Небо пронзительно синее. А вокруг город, сквозь силуэты которого проступает Арзамас не Аркадия Гайдара, а Бориса Горикова, героя повести «Школа»:

Городок наш Арзамас был тихий, весь в садах, огороженных ветхими заборами. В тех садах росло великое множество «родительской вишни», яблок-скороспелок, терновника и красных пионов.

Через город, мимо садов, тянулись тихие зацветшие пруды, в которых вся хорошая рыба давным-давно передохла и водились только скользкие огольцы да поганая лягва. Под горою текла речонка Теша.

Арзамас – город, в котором прошло детство Гайдара, его вторая родина¹. Отсюда он ушел на войну, сюда он приезжал к близким друзьям. Здесь он впервые публично читал свое первое литературное произведение – «В дни поражений и побед». И памятник Гайдару²  здесь такой неформальный: мальчишка в шинели, которая ему великовата, на боку планшет, уходит на войну, никого не предупредив из домашних – еще не пустят!

В этом городе замечательный музей Гайдара, детская библиотека и дом творчества, носящие имя писателя, а в местном педагогическом институте кафедрой русской литературы заведует исследователь творчества Гайдара доктор филологических наук Борис Сергеевич Кондратьев. С ним нам удалось встретиться и поговорить.

Нам кажется, что сегодня настало время перечитать Гайдара, чтобы для себя решить, какие произведения останутся в истории детской литературы, а какие войдут в круг современного детского чтения?

– С точки зрения истории трудно сказать. Для меня, например, его повесть «Школа» – историческая вещь, одна из лучших. Психологическая трагедия мальчишки, который попадает на войну. Неважно, гражданская ли война, другая какая, но экстремальная ситуация, в которой он оказался и выживает. Ему впервые приходится убивать. Это произведение вне истории.

Мы размышляли с главным режиссером нашего театра, что поставить к юбилею. И нам в голову пришла идея, не знаю, насколько этот эксперимент получится, поставить на сцене «Голубую чашку». Не так давно в одной из московских газет опубликовали большой материал. Он был направлен против Егора Гайдара, и там же разбиралась «Голубая чашка» с позиций фрейдизма. Сам по себе анализ блестящий, безотносительно к нашему отношению к Гайдару. Там, естественно, идет свое толкование присутствия в рассказе летчика. Вот это показатель уровня таланта писателя: можно перечитывать и по-разному трактовать, если есть глубина.

Для меня Гайдар не детский писатель, это русский писатель ХХ века, и когда мы пытаемся его загнать в узкие рамки детского писателя, мы делаем только хуже. Многое из того, что произошло, шло от этого непонимания. Мы сделали для детишек миф о красном всаднике, а потом, когда этот миф рухнул, поскольку уже не укладывался в эпоху, возник другой миф благодаря Солоухину и тому же Камову, который инициировал это благодаря своей первой публикации, а потом начал переигрывать. У Солоухина были свои мотивы. Его «Соленое озеро» – это уже патология: там говорится, что Гайдар изначально палач. А это во многом оттого, что он был у нас в рамках детского писателя. Поэтому и тема конференции у нас – «Аркадий Гайдар и круг детского и юношеского чтения». Само понятие детской литературы как бы отходит. Литература для детей – это то, что читают дети. Другой ракурс получается. Мы же поднимаем Гайдара в разряд русского писателя ХХ века, которого читают дети. И «Голубая чашка», и «Школа» – для любого возраста. Конечно, можно об этом спорить.

Скажите, пожалуйста, а «Военная тайна» – что это за произведение для Вас, есть ли там двойное дно?

– Как и большинство произведений Гайдара, «Военная тайна» – это глубоко лирическое произведение. Тем и интересен Гайдар, что он для любого возраста. Вот он мальчишкой ушел на фронт, вот он воевал. Он перенес эту трагедию. Вы знаете дальше его биографию: психобольницы, письма – почему я не могу смотреть людям в глаза? Он всю жизнь жил с этим чувством вины. Он сам был ребенком, но у него было чувство вины перед детьми. И все его творчество мотивировано чувством вины, поэтому он старался писать светлые произведения. Это чувство вины накладывает отпечаток, поэтому так трагично творчество писателя. Если заглянете в сборник³, в нем моя статья «Достоевский и Гайдар». То начало, которое у Достоевского (у Достоевского и Гайдара), – это одинокий ребенок, брошенный ребенок, он как бы один в этом мире. Вот трагедия. И он сам выпрямляется, выбирается. Находятся хорошие люди, которые ему помогают.

Дети у Ф.М. Достоевского и А.П. Гайдара всегда включены в социальное бытие эпохи со всеми его сложнейшими противоречиями и трагическими коллизиями. Оба писателя как бы бросают своих юных героев в это жизненное море борьбы и зла совершенно не умеющими плавать, заставляя барахтаться, чтобы не утонуть, решать вопросы, которые порой не под силу и взрослым. Мучительно пытается понять свое положение незаконнорожденного сына помещика Версилова и осмыслить отношение к «юридическому» отцу Макару Долгорукому Аркадий из «Подростка», должна найти выход их тупика нищеты Сонечка Мармеладова («Преступление и наказание»). Шестилетний ребенок из рассказа «Мальчик у Христа на елке», у которого умерла мать, выходит в ночной Петербург и сразу сталкивается с социальной несправедливостью, испытывая чувство ужаса перед чужим и непонятным миром. Необходимость решения сложнейшего вопроса встает и перед Борисом Гориковым. Например, необходимо определить самому, как относиться к отцу: как к герою или как к дезертиру. Труднейший вопрос ставит жизнь перед Сергеем Щербачевым, вдруг ощутившим себя преступником и уже бывшим барабанщиком. Эта напряженная социальная жизнь героев-детей изображается обоими писателями с одной целью: мотивировать раннее взросление личности, создать необходимые предпосылки для глубокого психологического исследования внутреннего мира ребенка. На этом принципе раннего взросления строятся практически все детские характеры и у Достоевского, и у Гайдара⁴.

– Вот и «Военная тайна», после выхода повести критики писали: убийство, смерть ребенка, зачем все это нужно… А для Гайдара – это трагедия бытия. Гайдара иногда называют идеологом коммунизма. Какой же он идеолог коммунизма, если такие вещи писал. В советском государстве – и вдруг брошенные дети. Пионерский лагерь, все прекрасно, светло... и вдруг смерть ребенка...

Смерть самого ребенка осознается обоими писателями как самая страшная трагическая нелепость, тем более – это смерть – гибель от жестокости взрослых, как торжество зла. Именно таков смысл включения в роман «Братья Карамазовы» рассказа Ивана о затравленном собаками ребенке, завершение рассказа «Мальчик у Христа на елке» смертью героя. В повести «Военная тайна» столь же трагична гибель Альки Ганина. Причем гибнут самые маленькие и беззащитные⁵.

– А она (смерть) оправдана. Камов-то некоторые письма опубликовал, а сны Гайдара (я снами занимаюсь, у меня докторская по снам у Достоевского) практически не известны. Из биографии Гайдара: когда он лежал в психобольнице, врач ему рекомендовал свои сны записывать. Эти записи снов у Бориса Николаевича Камова хранятся, часть он напечатал в книге «Мальчишка-командир». Там целая тетрадь этих снов. Сны жуткие. Вот один из них: он плывет на пароходе, и Тимурка гибнет. Это, видимо, собственная психологическая трагедия, надлом – вот это все в книгах и отразилось, трагизм мира. Поэтому, если двойное дно искать, то для меня это еще и философия бытия, антропологическое начало. Мир трагичен, он изначально трагичен. Чтобы понять, что такое жизнь человеческая, что такое счастье человеческое, нужно пережить, пройти через трагическое. Хотя, конечно, относиться можно по-разному. К этой книге отношение у меня было двойственное: как это писатель позволяет себе такое? Но именно здесь скорее не детский писатель, а просто писатель. Лирическое начало, а весь мир пропущен через свою трагедию, так он и проявляется. Проявляется по-разному: в «Голубой чашке» так, в «Военной тайне» – иначе.

Когда Вы обратились к творчеству Гайдара?

– У меня с Гайдаром, будем говорить, свои личные отношения. Я со школы этим занимаюсь. Через всю мою жизнь идет тема Гайдара. Мои родные прекрасно его знали. Мой дядя, Николай Кондратьев, был среди близких его друзей. Когда Гайдар в 35-м приезжал в Арзамас, он останавливался в его доме, и писал там «Голубую чашку». Я-то родился позже, когда на другую квартиру переехали. В семье с детства – Гайдар, Гайдар, Аркаша – как домашний человек. Вспоминали и батя, и брат. А когда в 56-м году я пришел в институт, сделали гайдаровский кабинет. Тогда мы и начали эти конференции. Выходили сборники, потом все рухнуло лет на десять. Только в 2000 году возродили.

А с кем-нибудь из родных Аркадия Петровича поддерживаете отношения, с Тимуром, Егором?

– Когда мы фонды свои создавали, у нас были экспедиции. Я был лично знаком с родственниками и друзьми. Бывал дома у Тимура, Егорку помню, когда тот, как говорится, под стол пешком ходил. Встречался и с Дорой Матвеевной, и с журналистами, которых нет уже в живых. А сейчас, понимаете... В свое время мы приглашали родственников на конференции. Но там идет неприятие друг друга, возникла не очень хорошая ситуация. И с ректором мы приняли решение – у нас научная конференция, родственниками пусть занимаются музеи, библиотеки. У меня теплые отношения со студенческих времен с Борисом Николаевичем Камовым. Несмотря ни на что, мы с ним поддерживаем отношения, надо отдать ему должное, биографию Гайдара он написал. Ему удалось возродить интерес к биографии Аркадия Петровича. Был еще наш нижегородский журналист Малюгин, у него несколько книг о Гайдаре – «Жизнь такая, как надо».

Дом-музей А.Гайдара в Арзамасе

Арзамасские учителя рекомендуют детям читать Гайдара, работают с его произведениями? Ваши студенты изучают Гайдара?

– У нас Гайдар в программе вуза, а с прошлого года увеличили количество часов на детскую литературу на филологическом факультете и на факультете начальной школы. Есть курсовые, пока мало дипломных, возник замысел кандидатской диссертации. Может быть, не в чистом виде, а «Гайдар и традиции». Насколько я знаю, в чистом виде диссертаций по Гайдару практически нет. А что касается школы, все зависит от учителя. Федеральная программа, по сути дела, избавилась от Гайдара. В прошлом году Вера Яновна Коровина и группа издательства «Просвещение» обсуждали программу. На вопрос, почему нет Гайдара, Коровин предложил: «Вот Вы напишите обоснование, что Гайдар того уровня писатель, тогда мы включим его в программу». Вот такое отношение. Поэтому мы идем таким путем – есть предмет арзамасоведение, Гайдара проходят на уроках этого курса. В школьных программах есть региональный компонент, в рамках которого изучают Аркадия Гайдара...

Каковы планы в связи с юбилеем писателя?

– В конце октября 2004 года будем проводить вторую конференцию по теме «Гайдар и круг детского и юношеского чтения» в рамках XIII Гайдаровских чтений. В октябре день памяти Гайдара. Столетие – такая дата, ее нельзя привязывать к одному дню. Пусть 2004 год будет годом Гайдара. Мы хотим придать этой конференции или всероссийский, или международный характер. Сборник материалов будет напечатан до начала конференции.

Арзамасский государственный педагогический институт приглашает всех заинтересованных принять участие в
XIII Гайдаровских чтениях в октябре 2004 года. Подробности у организаторов:

Россия 607220, Нижегородская обл., г. Арзамас, ул. К.Маркса, 36.

Тел.: (83147) 3-10-37, e-mail: agpi@nts.ru

_____________

¹ Гайдар родился в городе Льгове Курской области.

² Справедливости ради отметим, что в Арзамасе несколько памятников писателю. Нам ближе всего оказался памятник Гайдару-мальчишке, уходящему на войну.

³ В Арзамасском пединституте проводится научная конференция – Гайдаровские чтения. Последние чтения состоялись в 2000 году. По итогам вышел сборник «Аркадий Гайдар и круг детского и юношеского чтения. Сборник статей» (Арзамас: АГПИ, 2001. – 296 с.).

⁴ Кондратьев Б.С. Образ ребенка у Ф.М. Достоевского и А.П. Гайдара. В сб.: Аркадий Гайдар и круг детского и юношеского чтения. – Арзамас: АГПИ, 2001. – С. 127.

⁵ Кондратьев Б.С. Образ ребенка у Ф.М. Достоевского и А.П. Гайдара. В сб.: Аркадий Гайдар и круг детского и юношеского чтения. – Арзамас: АГПИ, 2001. – С. 128.