|
||
Каким долгим иногда бывает путь к самой необходимой в жизни книге, которая одной-единственной фразой может разгладить скомкавшуюся уж было жизнь. Но впрочем, все по порядку. Жила-была в деревне девочка, росла себе, подрастала, пока не встретила однажды первую любовь. Изнывала с утра до вечера в ожидании встречи, всегда готовая бежать по первому зову, да нет, не по зову даже, а по взмаху ресницу. Больше всех от этой любви страдала почему-то мама, но пила корвалол и молчала. Девочка знала, что у мамы больное сердце, и страдала тоже, но это страдание не мешало ей снова и снова бежать за первым взмахом ресниц. А однажды она пришла ко мне (по старой памяти, я была у нее пять лет классным руководителем) и попросила: – Поговорите с мамой... Я поговорила, мама согласилась с моими доводами, но осталась при своем мнении. Мне было жалко и ее, и девочку, и я совсем не знала, как их спасти от непонимания. Но как-то все мало-помалу утряслось. Была свадьба, потом отъезд в большой город, обыденная жизнь, смерть мамы и возвращение этой девочки домой. Уже со своей доченькой, которая пошла в нашу школу. И вот случилось в школе родительское собрание, обычное, плановое. Для меня лично вся его необычность заключалась лишь в том, что директор поручила мне выступить в роли третейского судьи. Делать этого не хотелось, но ситуация сложилась такая, что не выступить было нельзя. Предыстория этой ситуация типичная – подрались на перемене два мальчугана, один воевал языком, а другой отвечал кулаками. Потом пришли в школу мамы и попытались довоевать то, что не успели дети. Учительница бросилась защищать слабого. Вобщем, история вышла за рамки школы, и теперь все, естественно, ждали, какую позицию займет школа. Разговором с глазу на глаз ограничиться было никак нельзя. А какое я имею право судить? Разве что право старшинства да еще то, что и мамы, и дети – мои ученики. И все-таки эта встреча напоминала мне мертвый белый океан – все замерло и ждет – нужны были крылья, сильные крылья, чтобы перелететь, чтобы сказать что-то такое необыкновенное – всех со всеми примирить и растопить это белое безмолвие. Не очень надеясь на собственные крылья, кинулась к умным книгам по педагогике и психологии. Мне казалось, что какие-то другие люди уже пережили нечто подобное и обязательно помогут мне найти нужные слова. Я надеялась на их благородство и доброту. Но нужные слова не находились и не находились. Я ходила из комнаты в комнату и вздыхала полной грудью, ощущая себя пленницей, которая никак не может обрести желаемую свободу. И вот, как утопающий за соломинку, схватилась за книгу С.Л. Соловейчика «Педагогика для всех». Схватилась просто так, без всякой надежды, потому что была уверена, что все ситуации, описанные в ней, знаю уже наизусть, чуда ждать нечего. А взяла книгу с собой в кровать просто так, чтобы успокоиться. На улице вовсю бушевал ветер. Внезапно моргнул свет и погас. Я потянулась к столу, чтобы положить книгу, но угодила на край, книга тяжело плюхнулась на пол. Вылезать из-под теплого одеяла не хотелось и, укорив себя, я решила, что до утра ничего не случится.
Благословляя разум великого человека, опираясь на его понимание ситуации, иду в школу уже уверенная, что у меня все получится. И получилось. Состоялся серьезный разговор, совсем не обидный ни для кого, но понятный: «В детские конфликты почти никогда не стоит вмешиваться – мы можем сильно навредить ребенку». А при чем же здесь девочка, о которой я рассказала в самом начале, при чем ее первая любовь и неудавшаяся жизнь? А при том, что эта девочка сидела в школьной аудитории, сама уже мать, она училась тому, как правильно воспитывать свою маленькую дочку, может быть впервые понимая, что воспитание ребенка – великий труд, что мать воспитывает не только словом, но и взглядом, и пузырьком корвалола – тоже. Всегда так было и всегда так будет – среди слушателей в любой аудитории оказывается кто-то один, самый благодарный. Благодарный в прямом смысле слова – сидит и благодарит тебя взглядом за каждое произнесенное слово. Ты порой будто даже забываешь о его присутствии, но говоришь все равно только ему. На этот раз таким слушателем оказалась эта девочка. Подошла после собрания: – Дайте, пожалуйста, книгу почитать. Взглянула на нее удивленно: – Это трудная книга, ее нельзя читать просто так, от скуки. – А я и не хочу просто так. И взгляд такой, что сердце студит. Честно говоря, отдавала книгу неохотно, подумалось: затеряет, а у меня нет такой второй. Но учительская привычка жертвовать ради детей всем, даже самым дорогим, пересилила. Прошло месяца два. И вот вчера она снова появилась передо мной, принесла книгу, аккуратно завернутую в целлофан. Вся сияющая, счастливая, без слов видно – влюблена. Я уж было забеспокоилась, а она: – Да не волнуйтесь вы, уезжаю я. Муж приезжал, сказал, что жить без нас не может, ну и всякое такое – вы понимаете. Я понимала, зная цену красивым словам, которых сама всю жизнь боялась как огня. Когда она ушла, я достала книгу и увидела в ней маленькую закладку. Отрыла, увидела карандашную пометку: «Любовь – это... Я не знаю, что это такое. Любовь – это когда очень хочется жить». Вот и вся история. А жизнь продолжается, и это здорово, что в этой жизни рядом с нами всегда есть умные книги.
|
Размышления
Но случилось! Представляете? Случилось.
Утром, когда снова загорелся свет, я подняла
книгу и обомлела... Открылась страница 464: «И еще
конфликты, самые трудные: ссоры с товарищами.
Мальчик страдает, а нам что делать?»