О чем спорим?

Евгений Варшавер

Подросток – самоидентификация

Творческая работа московского старшеклассника

Мается, мается,
Жизнь не получается...

Б.Г.

И жить торопится,
И чувствовать спешит...

А.С.Пушкин

В жизни человека можно выделить несколько периодов. В средневековой философии Аврелий Августин, или, как его еще называют, Блаженный Августин, выделял шесть таких периодов: младенчество, детство, отрочество, юность, зрелость и старость. Мне же ближе мысли другого философа, правда – уже периода Нового времени, – Огюста Конта. Он считал, а был он «отцом-основателем» социологии, что в развитии любой личности, как и человечества в целом, прослеживаются три стадии. Переживая теологическую стадию жизни, человек, а на данном этапе – ребенок, осваивает мир, уподобляя его своим собственным свойствам, он считает себя и тех, кто его окружает центром всего сущего. Наверняка каждый помнит, что считал дождь слезами неба и думал, чем он огорчил небеса, что сделал не так. Или ощущение защищенности, когда мама рядом. Позитивная стадия – это стадия использования подлинно научных знаний. В жизни же человека этот период – взрослость. Между ними находится метафизическая стадия. Метафизическая стадия – это период, когда отвлеченные понятия приходят на смену сверхъестественным существам. Эта стадия совпадает с формированием личности человека – его отрочеством, юностью, что, как мне кажется, можно объединить в одно понятие – подростковое состояние. В истории же человечества люди занимались метафизикой во все времена, что, следует заметить, делает теории Конта спорными. Древнегреческие философы Платон и Аристотель, средневековые утописты Мор и Кампанелла строили в своих трудах идеальное государство, Августин и русский мыслитель Соловьев искали метафизическое объяснение догматам христианской Церкви и Бога как такового, Эммануил Кант пытался разобраться в сущности человеческих желаний и ощущений. И действительно, люди, чье умственное развитие позволяло видеть в дереве лишь дерево, а не материальное тело духа дерева, готового наказать за попытку сорвать плод, всегда пытались проникнуть в сущность тех или иных явлений. Точно так же, как и подростки, уже знакомые с большинством явлений, встречающихся в повседневной жизни, пытаются проникнуть чуть дальше, приоткрыть завесу тайны, закрывающую его ощущения, мир вокруг.

В четырнадцать лет человек уже практически сформирован. База заложена, теперь ему остается адаптироваться в окружающей среде. Легко сказать – адаптироваться. Для этого надо сначала понять, кто он такой. Тут и происходит первое серьезное раздумье. Стоит заметить, что основываюсь в этих рассуждениях на опыте своем собственном и некоторых других людях. К сожалению, проблематика эта для меня достаточно нова, поэтому за полную объективность ручаться не могу, попытаюсь лишь представить картину так, как она мне видится на данный момент исследования. Итак, вопрос таков: кто я? Чуть раньше, в детстве, человек, не задумываясь, ответил бы: «Я мальчик (девочка). Зовут меня так-то. Учусь там-то и там-то». Именно так зачастую и «натаскивают» детей дома, следовательно, можно сказать, что эта точка зрения не «выстрадана», но привита. Здесь же человек работает уже собственными мозгами, и у него простой вопрос «кто я?» превращается как в вопросы практического характера – «как ко мне относятся в школе?», «нравлюсь ли я девочкам?», – так и глубоко метафизические и риторические: «зачем я здесь?», «зачем человек живет на свете?», «есть ли любовь?», «кто такой Бог?» Понятно, меня, как исследователя, куда больше занимает именно вторая серия вопросов. А здесь проявляется еще один «спутник» подростка – противоречие. Корень его, на мой взгляд, в переоценке ценностей и формировании собственного мнения. Безусловно, то, что у человека появляется собственное мнение, это правильно, без этого невозможно формирование достойного члена общества, но, с другой стороны, подросток, почувствовав свободу в выражении собственной мысли, «пьянеет», и желание иметь собственное мнение полностью овладевает юными мозгами. Вот почему тринадцати- и четырнадцатилетние подростки (в основном возраст таков) в своих мыслях и поступках зачастую пытаются противоречить всем и вся, в том числе и себе. Расспрашивая людей о том, что они думают, я поймал себя на мысли, что я в этот период своей жизни менял точки зрения как перчатки, и большинство услышанных мыслей не новы для меня. Здесь стоит отметить несколько ответов на вопрос, зачем человек живет: «Для удовлетворения собственных потребностей. Человек, как и все сущее на земле, ест, пьет и спит для того, чтобы размножаться и производить себе подобных». Такой ответ характерен для наиболее «противоречивых» подростков, тех, которые, судя по всему, еще и в низшей точке амплитуды морального состояния (см. ниже). Наверное, независимый исследователь не может давать авторской оценки мнению, но я наделю себя таким правом, потому что в недалеком прошлом какое-то время думал так же. Здесь налицо оценка человека как биологического организма, животного, а животные (по крайней мере, так пишут во всех учебниках по биологии) живут инстинктами и, существуя, лишь удовлетворяют потребности организма. И такое мнение не лишено оснований; иногда подросток, размышляя над этой проблемой, замечает, что люди порой именно так и живут – им ничего не надо, география их жизни проста:
дом – работа – магазин – дом, или: дом – школа – тусовка – дом (иногда этот пункт выпадает). Этот момент очень важен в процессе самоидентификации. Подросток размышляет: «Я думаю, пытаюсь понять, а он нет, значит, это не мой человек, а она тоже думает о том, зачем мы живем, значит, она – моей группы крови». Примерно по такому сценарию проходила эта идентификация и у меня, а я, кроме всего прочего, делил людей на «думающих», «полудумающих» и «недумающих вообще». Столкнулся я и с определениями такого рода – «человек» и «существо» или – «живет» и «существует». Затем, предположим, подросток влюбляется и, что редко происходит, ему отвечают взаимностью. Резко меняется и ответ на этот вопрос. Теперь на смену смурному бормотанию или холодному декларированию про «удовлетворение потребностей» приходят мысли о том, что «я живу для (предположим) Маши». Появляются идеи и о более глобальном «бытии во имя любви». Но этот тезис отнюдь не похож на евангельское – «возлюби ближнего своего». Здесь вполне прицельная любовь к дорогому человеку (людям). У меня такие люди назывались «хранители» – по аналогии с бессмертным произведением Дж.Р.Р.Толкиена. Правда, там было девять хранителей кольца, у меня же были хранители моей души. Причем первое время я их считал, а потом решил, что хранители – это плотная пелена, защищающая мою душу от зла мира, и возможно лишь отсутствие одной или же ее наличие. Также я идентифицировал людей по принципу: готов ли я за них умереть или нет. Именно такая идентификация прослеживается и у многих других. Поэтому можно сказать, что эти мысли благотворно влияют на создание крепких дружеских связей. Нередко «братание». Со стороны это выглядит достаточно трогательно, но суть этого явления глубока и значима, а «братаются» в наивысшей степени серьезно. «Что бы ни случилось, он мой брат, я сделаю для него все!» Человек потихоньку обрастает друзьями, встречается с девушками или парнями. В такие моменты он чувствует себя предельно счастливым. Но взаимоотношения между представителями разных полов в этот период хрупки, и наш герой расстается с молодым человеком или девушкой. Не буду вдаваться в подробности того, как происходит осознание и переживание этого события, но после первого в жизни глубокого разочарования человек выходит обновленным. Он уже не видит смысл жизни в окружающих людях. Друзья становятся для него чем-то статичным, тем, что есть, и коренных изменений в этой среде не ожидается, а того человека, для которого он в основном и жил раньше, теперь нет рядом. И помыслы человека устремляются в куда более метафизическую среду, чем все предыдущее, – ответы на глобальные вопросы, которые человечество волновали всегда. К ним, например, относится и такой вопрос: «Есть ли любовь?» Здесь разброс мнений также очень велик. Проводя опросы, встречал и мысль, что любви на самом деле и нет, что та любовь, которую воспевают в литературных произведениях и считают явлением, творящим чудеса, на самом деле – страсть, то, что называют «любовью до гроба», – это привыкание, любовь дружеская – это привязанность, а любовь материнская – это не что иное, как собственничество по отношению к тому, что выстрадано. Такое мнение – это зачастую достаточно часто встречающееся желание быть непохожим на остальных, встать в оппозицию к обществу. Были высказаны куда более привычные, но в то же время образные мысли: «Любовь – это когда летишь без крыльев» – и другие. Можно отметить, что ответ на этот вопрос также очень быстро меняется при изменениях в личной жизни подростка. Возникает и вопрос о том, откуда этот мир и есть ли Бог. Тут мнения варьируются в зависимости от среды, в которой подросток живет и учится. И, что интересно, динамика изменения мнения подростка из атеистической семьи чаще всего во много раз активнее, чем у представителей религиозных семей. Важным фактором в определении мировоззрения в этой сфере подростка из такой семьи является и материальное положение. Человек вряд ли будет сомневаться в догматах веры, если у него все есть. Возможно, этот фактор не является решающим, потому что куда важнее то, умеет ли подросток думать и рассуждать.

Ни в коем случае нельзя считать, что жизнь любого подростка проистекает именно по такому сценарию. Сколько людей, столько и судеб, но картина наблюдается похожая. Может изменяться количество и содержание вопросов, появление радикально других интересующих вещей, сильно отличается и личная жизнь у подростков. Недаром считается, что промежуток между одиннадцатью и двадцатью годами – это период комплексов. И те, кому удалось их перебороть раньше других, кому удалось быстрее адаптироваться в подростковой среде, те и являются «самыми лучшими парнями и девчонками», а позже – «секс-символами» класса и школы. От этого и зависит «удачливость» или «несчастливость» в личной жизни подростка.

Тут как раз самое время пояснить, о ком же я рассказываю. Из какой среды те люди, на основе разговора с которыми я делаю такие выводы. В исследовании я не касаюсь тех людей, для которых эта тема неинтересна. Каждый наверняка в какой-то момент жизни затрагивает так называемые «вопросы бытия». Я встречал человека, который стал задумываться над этой темой лишь в сорок лет. Но в основном, по моему твердому убеждению, люди оказываются не способны к глобальному мышлению. А способность мыслить и рассуждать прививается в крайне раннем возрасте, родителями и воспитателями. Научить этому могут лишь люди, сами умеющие это, поэтому в размышлениях я основываюсь на высказываниях детей творческой или рабочей интеллигенции, родители которых с детства учат ребенка думать.

А наш пятнадцатилетний герой меж тем с пеной у рта доказывает сверстнику, что «Ричард Бах – это все фигня», что «Базаров – мировой чел», что Бога нет. Жить до ужаса интересно. Появляются новые идеи, читаются все новые и новые книги, встречаются новые интересные люди. Душа подростка открыта для всего нового и прекрасного.

Потом это состояние эйфории постепенно сходит на нет. Философские разговоры становятся менее интересны, ответы на вопросы, волновавшие душу еще так недавно, уходят на второй план. Почему? Дело в том, что теряется эффект новизны. Человек себя уже проидентифицировал, поборол внутренние противоречия, сопряженные с самоидентификацией. Казалось бы, жизнь должна успокоиться. Нет! Теперь чего-то не хватает. Не хватает именно восприятия мира как в первый раз. Мир, еще вчера столь новый и необыкновенный, приелся. Зачастую ничего нового в жизни не происходит. И, как у Пушкина в «Евгении Онегине», юношей овладевает хандра, что современным языком можно было бы назвать депрессией. Кстати, Онегин-то захандрил почти по той же причине, ему наскучила жизнь в свете, балы и званые вечера, которые для него недавно были необычны и занимательны.

Итак, депрессия. Подростковая депрессия особенна тем, что она – в первый раз. Видимые причины такого недуга могут быть разные – одиночество, невостребованность в среде общения, проблемы с парнем или девушкой. Но, что малообъяснимо, однако же следует считать фактом, даже самые благополучные подростки, у которых есть друзья, у которых отличные взаимоотношения с родителями, с противоположным полом, которые учатся хорошо, страдают от ощущения того, что они не нужны, одиноки и несчастны.

Все это и позволяет утверждать, что корень беды – отсутствие новизны в жизни. Среди идей исследуемых людей я встретил такое определение счастья: «Счастье – это когда испытываешь эмоции, неважно какие. Раз чувствуешь, значит, живешь. А жизнь всегда лучше, чем существование: безэмоциональное и малочувственное». Кто-то пальцем в воздухе начертил мне воображаемую линию, изображающую эмоциональное состояние в тот период его жизни. Напоминает она кардиограмму здорового человека – за каждым взлетом эмоционального состояния следует падение, ощущение эйфории в считанные минуты сменяется беспричинной грустью, которая в свою очередь не задерживается надолго в душе подростка. Такой график я и назвал амплитудой морального состояния. Несмотря на такие перепады, все вспоминают этот период как один из самых счастливых периодов в жизни. Состояние, следующее за этим по аналогии с предыдущей ассоциацией, напоминает кардиограмму еле живого человека – событий в жизни происходит считанные единицы, а эмоций – и того меньше.

Единственным изменением морального фона человека можно считать впадение в подростковую депрессию. Длиться она может от пары дней до нескольких месяцев, проявляется же она у всех по-разному. Кто-то сидит на стуле, размышляя о своей неудавшейся жизни, и не может подняться, кому-то, наоборот, не сидится, и он тенью отца Гамлета шатается по квартире, для кого-то и «дом стал… тюрьмой», и он пытается спастись от депрессии на улице. Кого-то это состояние обволакивает и проникает во все клетки, у кого-то это пульсирующий комок в сердце. Ни с того ни с сего появляются суицидальные идеи. Достаточно несерьезные, но они есть. Все это позволяет утверждать, что подросток в возрасте 16–17 лет наиболее депрессивно активен. Что же сделать, чтобы прервать такое состояние? Ответ прост: надо испытывать эмоции. Изменить жизнь.

Жизнь подростка меняется коренным образом, когда он поступает в вуз. Во-первых, это новые знакомства, новые идеи, новый статус, а во-вторых – он взрослеет. И из состояния метафизики переходит в состояние позитивное. Момент перехода из подросткового состояния во взрослое варьируется в зависимости от психологических особенностей человека. В жизни мне встречались как абсолютно взрослые десятиклассники, прошедшие все описанные периоды, так и тридцатилетние, для которых подростковые проблемы до сих пор актуальны.

Автор нисколько не претендует на абсолютную объективность исследования. Кроме этого, группа «по интересам» затронута сравнительно небольшая, поэтому интересна статья далеко не многим. Автор также ни в коем случае не занимался составлением психологического портрета подростка – это тема не одной диссертации. Я лишь попытался разобраться, что чувствует подросток в период взросления и самоидентификации.