Людмила Воронова

Улица Лермонтова

3 сентября. Северная Осетия.

Школа № 1 в городке Беслан находится (или находилась?) на этой самой улице имени убитого русского поэта Михаила Лермонтова…

Именно по этой улице вместе с добровольцами-осетинами московские журналисты пытались прорваться к школе…

– Назад! Убьют! – орут им военные.

– Извините, братки, – задыхаясь возражают они, – там наши дети…

Достойно, не обращая внимания на выстрелы и взрывы, успокаивая самой своей простотой и честностью, разговаривает с родителями, прессой, с нами, замершими у телевизоров, детский доктор Рошаль. Для него тоже нет «не наших» детей…

Дети в беде... Все дети – наши. И кровь у них, раненных, одинаковая… Боль. Гнев. Плач всей страны – общий… Не может быть горе – русским, чеченским, украинским, латышским… Слезы солоны одинаково. И наше отчаяние при виде мертвой маленькой девочки на руках отца – общее… Эти люди – смуглые, светлые, рыжие, черноволосые всё несут и несут голеньких детей. Бегом к машинам, к носилкам, к воде, к хлебу, к людям… Скорее от них, убийц… Кто здесь осетин? Кто чеченец? Кто грузин? Кто украинец? Кто русский? Это неважно. Совсем не это важно, а лишь одно –

Живой…
Живая,
Еще один.
Еще одна…

– Потерпи.
Уже все.
Все хорошо.
Все уже хорошо…
Страшное позади –

звучит на осетинском, армянском, русском языках…

И все руки одинаково гладят детей по голове, по плечам, прижимают к своему колотящемуся сердцу. И слов не надо… Все понятно на всех языках.

***

Это было вчера.

А сегодня – суббота. 4 сентября. Москва. Я на ХVII Международной книжной ярмарке.

Весь день брожу среди книг. Вон Марина Бородицкая... Читает что-то... Рассказывает про детскую литературу…

Шарики… Дети… смеются.

Мы читаем веселые и талантливые книги нашим ребятам… Мы верим в будущее.

Час назад веселый латышский (или эстонский? Я забыла… Ведь мы рассматривали КНИГИ!!!) художник так трогательно показывал мне замечательные прибалтийские малышовые издания…

– Ой! – удивляюсь я. – Тут у вас камни на рисунках… с глазами и лицами, только это не сразу видно… Лицо проступает сквозь булыжник…

– Да! В Латвии много камней. Они – живые. У детей все – живое… – кивает он мне. – …Да вы поглядите… Вот! Видите? И перспектива в рисунках обратная. Чем дальше – тем рисунок крупнее. А вообще надо на все глядеть так, как будто ты ростом с кухонный шкафчик, – он показывает рукой уровень в метр десять от пола. – Вот отсюда детские глаза глядят…

Мы присели и поглядели друг другу в глаза, а потом по сторонам. «На высоте кухонного шкафчика». Мир заметно изменился… Деталей прибавилось… Под столом лежал, оказывается, надувной жирафчик-на-палочке-чтобы-было-удобно-носить…

– Вот! – ликовал художник. – А ведь никто и не знал, что он там…

Жизнь «метр десять» продолжалась, и нас обтекала толпа в разнообразной обуви! Люди, сидящие на корточках среди книг с потусторонними и восторженными лицами, – явление здесь обычное… С книгой можно все… (В одном детском уголке ярмарки были даже цветные подушки! На них сидела и лежала малышня с книгами в руках). Так мы и сидели… Нас тактично обходили…

Украинец с соседнего стенда сказал:

– А чаю не хотите? Только он из самовара и действительно из травы Иван-чай…

Пароль «Я из школьной библиотеки» действует здесь совершенно по законам сказочного жанра. Это волшебный дар. Десяток значков с надписью «ДЕТГИЗ» звякают в моей сумке. Подарили «для призов детям».

Вот замечательная женщина, представляющая журнал «Знамя», набирает мне номеров пятнадцать журналов «просто в подарок»… Это в ответ на мое:

– Да вот получку не дали, не могу я купить даже «прошлые номера» по пятнадцать рублей за штуку.

– Получку не дали! – машет она рукой… Ерунда!.. Хорошо, что не взорвали…

Мы вздрагиваем, а она бросается к стенду и снимает, снимает журналы и кладет в пакеты.

Потом опомнилась:

– Как же вы понесете?

Я хмыкнула… (И вы, наверное, тоже?)

– Донесу… Спасибо за подарок…

Выхожу из павильона. Пакеты тяжелые… Устала… Села на скамейку… Передо мной сияет дикой позолотой самый одиозный на ВВЦ фонтан «Дружба народов»… Но вода – настоящая… Шум струй умиротворяет…

Достала первый попавшийся номер «Знамени». Оказались стихи Булата Окуджавы… Нечитанные раньше.

И ударило в сердце… Они про этот, вчерашний день, 3 сентября. Про осетинский город Беслан… Хотя написаны они про Пушкина, но сегодня звучат – как будто про Лермонтова, про улицу его имени… А посвящены поэту-фронтовику Давиду Самойлову…

Вы видели книги на окнах той школы? Это были баррикады… Я уверена, что офицер русской армии Михаил Лермонтов был третьего сентября среди тех, кто спасал детей… И, конечно, погиб… И я читаю стихи из подаренного журнала…

Похудевший и небритый,
приложась щекой к земле,
он опять лежит убитый
с грустной думой на челе.
Пистолет старинный рядом,
Весь сюртук уже в крови,
Где-то, за потухшим взглядом –
Крик надежды и любви.

(Булат Окуджава. «Житейские печали». – «Знамя», 1995, № 2)

Я закрываю глаза… Да… Дети и поэты – самые беззащитные, но их убивают потому что они – свидетели…

Смешная защита – книги… Латыш-художник… Украинец-с-чаем… Тетенька с журналом «Знамя»… Давид Самойлов и Булат Окуджава… Марина Бородицкая с детскими писателями… Но зачем тогда и они, и книги, и библиотеки, и я – школьный библиотекарь, когда зло в любой момент может уничтожить меня, Лермонтова, убить сотни детей и поранить еще полтысячи?..

Брошу сейчас тяжелую сумку с журналами… Уйду из библиотеки… Скажу: «Бесполезно»… И что?

Булат Шалвович пожал плечами и ответил:

Что ж, век иной.
Развеяны все мифы,
повержены умы.
Куда ни посмотреть
все скифы, скифы, скифы.
Их тьмы и тьмы, и тьмы.

Все те же «Житейские печали»… И наше повседневное мужество – быть… Людьми… Человеческая общность – самая сильная, самая чудесная…

Нельзя предаваться отчаянью и унынию… Надо… что? Хотя бы рассказать детям о Лермонтове… Пусть вокруг меня будет хотя бы на кроху меньше дикости …

Да, Булат Шалвович, конечно же, Вы правы:

Я знаю этот мир не понаслышке:
Я из него пророс.
Но за его утраты и излишки
С меня сегодня спрос.

Кого спасет жирафчик под столом?

Нас!

И я укладываю журналы в пакеты… Поднимаюсь... Бросаю взгляд на нелепый фонтан «Дружба народов»... И столбенею… В струях чистой воды в лучах вышедшего наконец солнца возникла… радуга… 4 сентября…

Вода настоящая… Радуга неподдельная, «всамделишная», как дети скажут… Это и есть дружба народов, а не позолоченные металлические «тетеньки»…

– Из пламя и света рожденное слово, – смеется Михаил Лермонтов…

Давид и Булат хлопают друг друга по плечу:

– Прорвемся, пехота?