Размышления

Артем Соловейчик

Простое-непростое слово

Я точно помню, когда впервые услышал слово «толерантность».

В 1982 году.

Оно мне ни о чем тогда не говорило. Я просто никогда его до этого не слышал, хотя и учился на факультете психологии МГУ. Слово «толерантность» не было еще в то время ни на слуху, ни в научных работах.

И вот в один из осенних дней 1982 года, во времена, когда для жизни требовалось на порядки меньше толерантности, чем сегодня, моя будущая жена и спросила меня, что это такое.

Потому и запомнил. Потому, что спросила будущая жена, и потому, что ответить я не смог. Хоть и психолог. Неважно, что студент.

На следующий день попытался выяснить на факультете, но никто толком ничего сказать не смог. Что-то говорили о терпимости, о приятии одного человека другим, но почему все это сходится именно на слове «толерантность», я тогда не понял.

С тех пор особенно внимательно прислушиваюсь ко всему, что связано с этим понятием.

Оно входило в наш обиход постепенно, но как-то очень определенно. Я бы даже сказал – неотступно. Мы все наблюдали, как это слово-пришелец становилось чуть ли не одним из основных слов повседневного словаря. И дело, конечно, не в слове. Тогда в начале 90-х началась трансформация всего мира вокруг нас. На глазах – то быстрее, то медленнее – он сваливался в новую реальность, в которой становилось все более очевидно, что одной терпимости недостаточно. Требовался какой-то ее новый вид, отличие которого – активная жизненная позиция. Терпимость как активная жизненная позиция. И это было странное ощущение, потому что в терпимости как раз больше пассивности, а не активности.

Толерантность – это активная терпимость. Быть толерантным – значит объявить себе, что первым действием в любом деле является приятие, понимание, терпимость, а уже потом ставятся цели, выбираются средства, приглашаются партнеры. И тогда мир приобретает другие черты.

В педагогике, например, толерантность означает, что мы детей не отбираем, не ранжируем, не тестируем, а растим, воспитываем, учим всех. То есть изначально определяя (активная жизненная позиция!), что нет таких ни физических, ни ментальных, ни национальных качеств, по которым можно было бы решить, что один ребенок достоин в этой жизни чего-то большего, чем другой. И более того, даже не принимаем идеологию государственного заказа на образование. Для педагогов «толерантность» укладывается в формулу педагогики сотрудничества – «учить всех детей без отбора и без ущемления достоинства». В ней нечего делать установкам взрослых на выращивание определенного типа людей: например, лидеров или элиты.

Следствия такой активной позиции – не простые. Толерантность влечет за собой иную жизненную философию, иные способы управления, иные установки, которые по сути, а не на словах приводят – и в этом чрезвычайная актуальность толерантности – к действительной демократии, а не к лозунговой. Толерантность – не декларация, а образ жизни.

Это принципиально другой образ жизни. Но без такого усилия души, без такого совместного усилия нового, современного, красивого, толерантного общества не построить.

Время шло, жизнь менялась, слово «толерантность» смотрело на меня со всех транспарантов, а ответить на вопрос, так что же сие есть я так и не мог. Так и не могу, потому что жизнь уж очень не толерантна в самой своей основе.

Это какой-то новый закон души, в котором нужно произрасти, к которому нужно прирасти.

Хотя… Вот недавно перечитывая книгу отца – Симона Соловейчика – обнаружил такие слова:

«Самый корень нравственности, “самое-самое”, как говорят дети, “самое-самое-самое” заключается в следующем: когда человек видит, что он не в состоянии добиться своей цели без того, чтобы посягнуть или излишне затруднить кого-то, то что же он делает?

Он отказывается от своей цели. Цель, связанная с посягательством на человека, для нравственного существа недостижима. Закрыта. Нет ее».

То есть, оказывается, было и есть точное понятие в нашем языке, сонаправленное со словом «толерантность». Это не сама по себе терпимость, это и не активная терпимость, которая сродни насилию над собой: мол, раз надо любить, буду любить, раз надо уважать, буду уважать.

Это глубинная мировоззренческая позиция уважения ко всем людям, которая обозначается при нормальной жизни простым-непростым словом нравственность.

Но так как жизнь не нормальная, то быть толерантным, быть нравственным очень и очень трудно.

Почти так же трудно, как ответить на вопрос, так что же такое толерантность?