Здравствуйте!

В «Человеческой комедии» Уильяма Сарояна один из героев – Лайонель Кэбот, лет десяти, чуть ли не каждый день ходит в городскую библиотеку.

Даже не для того, чтобы взять и почитать книгу, он не умеет читать, а просто ему нравится их разглядывать – тысячи, тысячи книг.

– Смотреть? – удивляется библиотекарь.

– Мне так нравится, – говорит Лайонель.

Обложка, форзац, переплет, подогнутые, завернутые на любимых местах уголки на страницах… По правилам библиотеки это, конечно, не разрешается, но всегда интересней рассматривать книгу, зная, что ее до тебя читал другой человек. Кто-то может подчеркнуть карандашом, что понравилось. Написать на полях: «Вот здорово!» или «Я не согласен!»

На книге своего детства – «Бородино», не библиотечной, а подаренной мне мамой, от восторга и вдохновения я подрисовывала гусарам усы, направляла не долетевшие ядра до цели.

В библиотечных книгах находила записки, закладки, билеты в театр.

Мама – библиотекарь, и с книгами, книжными полками, молчаливым и важным читальным залом, шорохом вынимаемых с полок книг на абонементе, читательскими формулярами – я сменила их много! – в какой-то мере связана моя жизнь.

В книгах, перешедших из детства мамы, из ее домашней библиотеки, желтая, какая-то набухшая, очень податливая бумага и крупный шрифт. Это «Сказки» Ханса Кристиана Андерсена, год издания 1947, рисунки Владимира Конашевича, «Приключения барона Мюнхгаузена» Эриха Рудольфа Распе в пересказе Корнея Чуковского, иллюстрации Гюстава Доре (переплет уже весь распался и страницы не перелистываешь, а перекладываешь, как манускрипт), «Дубровский» Пушкина, 1946 года.

Их читала мама. Читаю я.

Библиотека – как театр, и я страшно гордилась, когда мама запускала меня в святую святых библиотечного мира, считай за кулисы, – в фонды.

Всего, конечно, не перечитаешь, но – прав Сароян! – хоть посмотреть, подержать на руках, полистать и запомнить заглавие.

«…Лайонель показывал Улиссу все новые и новые книги. Он показал на огромное вместилище книг, на целых пять полок, заставленных книгами.

– Книга! Вот она! Видишь? В ней что-то сказано.

Он повел пальцем по строчкам:

– Вот «а». Вот оно «а». А это какая-то другая буква…

Старая библиотекарша поглядела на обоих друзей и даже выругалась про себя от восторга…»

Юлия Говорова
литератор, Москва