Здравствуйте!

Присланный как-то в редакцию сценарий литературно-музыкальной композиции посвящен лирике А.С.Пушкина. В его финале предлагается исполнять песню Булата Окуджавы «Былое нельзя воротить». Дважды перечитывала сценарий в попытке понять связь между этой непростой песней и незамысловатым рассказом об адресатах любовной лирики Пушкина. Не поняла. И как-то на одном из семинаров, вспомнив об этом, спросила слушателей, о чем песня. Семь из восьми ответивших сказали: о Пушкине и о невозвратном прошлом.

Что же происходит? Почему даже у профессионалов, людей, работающих с литературой, возникает такое поверхностное восприятие текста? Или видим только то, что хочется?

Я бы не стала предлагать эту песню в контексте сценария, потому что она – о другом. Я это хорошо ощутила, когда гремел по всей стране юбилей Великой Победы. Память о войне – священна. И для меня тоже. Но за фанфарами и пафосом всенародного праздника все явственнее маячит тень «отца народов и великого полководца», если бы не усилия которого, может быть, война была бы выиграна меньшими жертвами. Я уж не говорю про выселение в ее ходе целых народов и многое другое. Что теперь вспоминать, когда всем известно – победителей не судят. Да мы и не судим. Мы уже снова готовы ставить памятники вождю и с тихой тоской в голосе говорить, что при нем-то порядок был. И карточки он быстро отменил, и страну он восстановил, и жилось не так уж плохо, потому что порядок был… А демократия ваша… от нее одни беды.

А все-таки жаль – / иногда над победами нашими / встают пьедесталы, / которые выше побед.

Какая у нас сейчас демократия – разговор отдельный. Но в нынешней нашей жизни самое трудное – надеяться на себя, научиться понимать, что рабская психология – в этой самой тоске по сильной руке. Ибо наличие сильной руки отменяет необходимость добиваться чего-то самому, вырабатывать собственное мнение и верить, что оно что-то решает, если не сию минуту, то потом, особенно – если таких собственных мнений будет все больше. Сильная рука заодно с решением всех наших проблем объяснит нам, что правильно, а что – нет, какие люди великие, а какие – не очень и что надобно прощать государству во имя всеобщего блага. «Всеобщее» – это чье? Тех, кто пока еще благонадежен? А где граница между благонадежностью (читай – верой во власть) и идолопоклонством, кто бы они ни были, эти идолы?

А все-таки жаль, / что кумиры нам снятся по-прежнему, / и мы иногда / все холопами числим себя.

Так почему же мы так часто не вслушиваемся, не вчитываемся, не видим текста во всей его глубине? Не умеем? Или не хочется? Я желаю вам и вашим ученикам услышать эту песню. Целиком. Как есть. В контексте нашего времени. А не «про Пушкина».

Ольга Громова