Календарь круглых дат

Мария Порядина

Власть солнца – 2

Микалоюс Константинас Чюрлёнис

Райнис

130 лет назад – 22 (10) сентября 1875 года – на юге Литвы родился тот, кого первым поминает легкомысленный бард:

По прекрасному Чюрлёнису,
Иногда по Остроухову,
Мчались мы с одной знакомой
На машине «Жигули»...

Где же он видел, интересно мне знать, такого «прекрасного Чюрлёниса», по которому можно ездить на «жигулях»?

Его пейзажи с морскими волнами и неприступными утесами! Его лес, эти величественные, наводящие ужас сосны! Его зодиакальные круги, его космические светила, сакральные пространства – там живут древние короли-созидатели, там неведомые народы поклоняются таинственным божествам, там нет места ни «жигулям», ни самодеятельным гитарам. Даже его пейзажные зарисовки «с натуры» сомнительны и нереальны: чьими глазами смотрит холм? что это темнеет над дорогой – куст? крест?

Чюрлёнис родился в Варене; спустя три года семья переселилась в Друскининкай. Эта область Литвы – Дзукия, поэтическая Дайнава – самый песенный край. Матушка, даром что немка, умела и спеть, и сказку сказать; отец, из крестьян крестьянин, консерваторий не кончал – сам выучился на органиста и служил в костеле. Сын, крещенный Микалоюсом (то есть Николаем) и Константинасом (в честь отца), обучился у того нотной грамоте, закончил народное училище в Друскининкае, затем провел несколько лет в «оркестровой школе» под руководством Николая (тоже Микалоюса) Огинского (внука «того» Огинского).

Юношей Чюрлёнис поступил в фортепианный класс Музыкального института в Варшаве, учился исполнительскому, затем композиторскому мастерству. В качестве дипломной работы он представил кантату для хора и оркестра «De profundis» («Из глубины воззвал к Тебе, Господи, Господи, услыши глас мой…» – 129-й Давидов псалом). Пожив в Варшаве, переехал в Лейпциг и окончил там консерваторию. Его увлечения – история и география, астрономия и философия, древние языки и новая литература. В эти годы он изобрел нечто вроде священного алфавита для себя одного; читал Гюго, Достоевского, Гофмана, Ибсена, Эдгара По.

Получая дипломы, Чюрлёнис отказывался от предлагаемых служебных мест, кормился уроками, жил музыкой и – новым увлечением.

Еще из Лейпцига он писал брату: «Купил краски и холст. Наверно, ты скажешь, что холст мог бы пригодиться на что-нибудь другое. Мой дорогой, я тоже чувствую угрызения совести из-за этих истраченных марок, но должен же я иметь на праздники какое-то развлечение».

В 1901 году он представил симфоническую поэму «В лесу» – первое национальное произведение такого рода (авторский комментарий: «Начальные аккорды напоминают спокойный, нежный шелест наших литовских сосен»). Живописный вариант этой поэмы – картина «Музыка леса» (1903), на которой те же сосны звучат, как струны.

На волне национального подъема 1900-х Чюрлёнис наконец чувствует себя литовцем. Он пишет брату: «Известно ли тебе литовское движение? Я решил все свои прежние и будущие работы посвятить Литве».

В 1904 году Чюрлёнис поступает в Школу изящных искусств, пишет: «К живописи у меня еще большая тяга, чем прежде, я должен стать художником. Одновременно я буду продолжать заниматься музыкой и займусь еще другими делами. Хватило бы только здоровья, а я бы все шел и шел вперед!»

Он путешествует по Крыму и Кавказу, летом 1906-го едет по Европе, знакомится с полотнами старых и новых мастеров – от Рафаэля до Беклина, но вдохновляет его только литовское: сосны, волны, солнце.

Он заражен светом, сиянием, ощущает солнечную власть. На полотнах из цикла «Сотворение мира» по велению коронованного гиганта (такие фигуры художник обозначал по-латыни – «rex») мрак превращается в сияющее разноцветье бытия. Цикл «Зодиак» – это путь Солнца по небесным пределам, вечное движение. Свет излучает лучезарная сфера на знаменитой картине «Дружба» (1906): «Действительно, как это чудесно – быть нужным людям и чувствовать свет в своих ладонях!»

В конце декабря 1906 года в Вильне открылась Первая литовская художественная выставка. Чюрлёнис был ее активным организатором и участником. Жизнь кипит: учреждено Литовское художественное общество, открываются народные школы – Чюрлёнис обрабатывает литовские песни для детского хора, организует конкурс в поддержку молодых музыкантов, руководит хоровым коллективом.

Критик Н.Брешко-Брешковский, специально отметив, что «Чурлянис – родом литвин» и «музыкант, окончивший две консерватории», хвалит: «…Даже теперь, на заре своей деятельности, он совершенно самобытен, никому не подражает, прокладывая собственную дорогу. <…> В нем много смутного, недоговоренного. Как в звуках! Недаром Чурлянис – музыкант».

Студентка из Кракова София Кимантайте обучает «литвина Чурляниса» литовскому языку. «А ты знаешь, кто такая Зося? – восхищается Чюрлёнис. – Та, о которой я столько мечтал и которую искал на своем пути. Она похожа на весну, на море, на солнце».

Любовь – это восход солнца,
полдень долгий и жаркий
вечер тихий и чудный.
А родина его – тоска.
<...>
Любовь – это мгновение блеска
всех солнц и всех звезд…

В эти годы «литвин» пишет фортепьянные прелюдии и вариации, симфоническую поэму «Море» (1907) с комментарием: «Могучее море – величественное, бескрайнее, неоглядное… <…> Нет тебе подобного, нет тебе властелина…» Тогда же создаются триптих «Сказка» (1907), пейзажи «Зима», «Весна», «Лето» и первые живописные «сонаты». Все это и многое другое (59 работ) он покажет на Второй литовской выставке в 1908 году. Тогда же он задумывает оперное представление «Юрате – королева Балтии», создает эскизы костюмов и декораций; либретто по мотивам литовского фольклора пишет Зося.

Они обвенчались 1 января 1909 года; их жизнь протекает то в Петербурге, то в Вильне.

Будучи в Петербурге, Чюрлёнис близко сошелся с «Миром искусства» – Добужинский рекомендовал его всем друзьям и знакомым: «Первое, что поразило нас в полотнах Чюрлёниса, – это их оригинальность и необычность. Они не были похожи ни на какие другие картины, и природа его творчества казалась нам глубокой и скрытой. Было очевидно, что искусство Чюрлениса наполнено литовскими народными мотивами. Но его фантазия, все то, что скрывалось за его музыкальными «программами», умение заглянуть в бесконечность пространства, в глубь веков делали Чюрлёниса художником чрезвычайно широким и глубоким, далеко шагнувшим за узкий круг национального искусства».

В начале 1909 года петербуржцы видели живописные «Звездную сонату», «Прелюд» и «Фугу»; в эти же дни звучали музыкальные произведения Чюрлёниса. То, что люди искусства специально замышляли как новаторский и оригинальный «синтез искусств», к Чюрлёнису пришло само. Ему казалось естественным построение живописного произведения как музыкальной композиции – сонаты, прелюдии, фуги. (Так, картина под названием «Фуга» развивает «тему елки», которая повторяется на переднем плане и на заднем, перед зрителем и поодаль, сама по себе, одна или в окружении других, или отражением, тенью, силуэтом...) Постоянные образы Чюрлёниса – «короли» и «королевы», сосны, башни, огни – подобны лейтмотивам в музыке. Фортепьянные же пьесы он называет не только «прелюдами» или «вариациями», но и «пейзажами».

Его приглашают на выставки «Союза русских художников», исполняют его музыку. Супруги зимуют в Петербурге, весной мчатся в Литву, где Чюрлёнис работает взахлеб – пишет и картины, и музыку, и стихи.

«Радость невероятная, – хвастается он, когда ему поручили расписать занавес для литовского театра в Вильнюсе. – Натянул на стену холст шириной в 6, а высотой в 4 метра, сам загрунтовал. За два дня сделал набросок углем. А дальше при помощи стремянки происходило самое сумасшедшее рисование. В стилизации цветов мне очень помогла Зося, так что работа просто кипела».

«Сумасшедшее рисование» – вот и проговорилась судьба! Должно быть, ей уже незачем было скрывать, что закат близок. За творческим подъемом следует упадок сил, душевное расстройство, болезнь.

Последние работы Чюрлёниса – «Литовские кресты», «Жемайтийское кладбище» (1909). Солнца нет, над холмами и крестами восходит ночь.

Больше года он провел в частной клинике для душевнобольных близ Варшавы, успел порадоваться рождению дочки Дануте – и все. 10 апреля 1911 года 35-летний человек прощается с этим светом.

Добужинский с ужасом отмечает: «Смерть, впрочем, часто как-то “утверждает”, и в этом случае все его искусство делает (для меня по крайней мере) подлинным и истинным откровением. Все эти грезы о нездешнем становятся страшно значительными...»

По пристрастию к особенным, «музыкальным» тонам, а отчасти по недостатку средств Чюрлёнис использовал для работы не столько загрунтованные холсты и масляные краски, сколько картон, темперу и пастель. Картины Чюрлёниса в каунасском музее экспонируются при неярком свете и не покидают пределов галереи: сильное освещение и переменная влажность для них губительны. Словно подземное, ночное солнце заявляет на них свои права.

Однако ночное солнце – это и обещание рассвета.

Вот солнце, жизнь дарящее, зайдет, –
С ним вместе я хочу идти вперед,
Навстречу утру!

(Пер. В. Бугаевского)