Охота за фолиантами
Лола Звонарёва, Татьяна Рудишина
«Черная курица» –
15 лет спустя
В 1990 году на страницах главного
детского журнала страны – «Пионер» – заявило о
себе литературное объединение «Черная курица».
Заявило громко – на весь тогда еще Советский
Союз тиражом 1 820 000 экземпляров!!! Голова
сегодня кругом идет. Это был апрельский номер,
отданный почти целиком никому тогда еще не
известным молодым детским писателям. В журнале
оказались стихи, рассказы, главы из повести, эссе.
Начинающих литераторов поддержали Эдуард
Успенский (он тут же со своей «Красной рукой,
черной простыней, зелеными пальцами»). Тут и
Игорь Иртеньев с иронической поэзией. Тут же
стихи Олега Григорьева, стилистически близкого
многим «чернокурам».
Идеологом литературного объединения
(подобное словосочетание непроизвольно вызывает
в памяти обэриутов или каких-нибудь
«Серапионовых братьев») выступила Лола
Звонарёва – в то время еще не доктор
исторических наук, а просто литературный критик.
«Черная курица» началась с
литературного манифеста. Его писали всей
компанией, каждый – свой абзац, и это видно, когда
читаешь текст целиком. Чувствуются разные стили,
манеры и интонации.
Из литературного манифеста:
ПУСТЬ БУДЕТ вопящий от счастья,
восторженный, обожженный несправедливостью,
презирающий тупое самодовольство взрослых дядь
и теть – да! здравствует! такой! человек! который
даст двести очков форы манекенным персонажам,
еще время от времени встречающимся в литературе.
ПУСТЬ БУДУТ жалость, печаль, грусть,
извечный сюжет о сироте, Том Сойер, Оливер Твист,
«Судьба барабанщика», рождественские истории и
еще десятки, сотни примеров – совершенно
несопоставимых.
ПУСТЬ БУДУТ доноситься из того
«живого» уголка, где «Еж» и «Чиж», голоса Даниила
Хармса, Александра Введенского, Николая
Олейникова, Юрия Владимирова, а вместе с ними
игра, парадокс, мрачноватые закоулки
непредсказуемой повседневности, приключения
души!
ПУСТЬ БУДУТ поток сознания и
импрессионизм, философская притча и сюрреализм
– они помогут нам честно рассказать об
усложнившемся, запутанном мире, в котором мы
живем.
ПУСТЬ БУДЕШЬ ты, школьник начала 90-х, –
ты ведь помнишь строчки Высоцкого про сломанные
крылья, – твои крылья только прорезаются, и
никуда от этой боли не деться, – так помоги им
окрепнуть, иначе полета не получится.
ПУСТЬ БУДУТ перепутанные «должен»,
«надо», «хорошо», «плохо», «нельзя» и т.п. –
настоящая литература перемешивает,
переворачивает их, смеется над ними, чтобы дать
возможность самим учиться переживать
непосредственный опыт на огромном поле
воображения, кстати, умение разучиваться не
менее важно, чем умение учиться.
ПУСТЬ БУДЕТ жить молодая литература –
растрепанной, немытой, не очень-то важной птицей
– черной курицей, которая ходит повсюду, глотает
всякую дрянь, копошится под ногами у кухарки, а та
ее бранит и не знает про нее главное, что на самом
деле это самый настоящий принц, важный и
могущественный в своем царстве, с кодексом чести
и благородства.
Спасем черную курицу от кухаркиного
ножа!
А потом, в 1993 году, был альманах
«Ку-ка-ре-ку». Теперь это такой же раритет, как и
тот апрельский «Пионер».
Постепенно литераторы вырастали из
этой замечательной игры, каждый находил свой
неповторимый путь в литературе и жизни, кто-то
уходил, иногда, увы, навсегда…
Вам не кажется странным, что до сих
пор не названо ни одного имени писателей,
начавшихся с «Черной курицы»? Так вот, это будет конкурс
для вас, наши замечательные читатели: назвать
«чернокуров», упомянутых в эссе Лолы Звонарёвой.
Оно также было опубликовано в том самом номере
«Пионера». Мы разбили текст на абзацы и
пронумеровали. Предлагаем вам до 1 марта 2006 года
ответить на вопрос: «КТО ЕСТЬ КТО?» Назвавшего
правильно максимальное количество упомянутых в
эссе членов объединения «Черная курица» ждет
приз – подборка книг литераторов, начинавших в
«Черной курице».
Они подумали и решили… Групповая
фотография на фоне горизонта.
«Независимость. Непохожесть.
Искусство для души» – вот такие слова я бы
написала на вымпеле яхты, которую, подумав, они
решили назвать «Черная курица». Почему для души?
Увы, душевность нынче у нас в дефиците. Как мы
долго высмеивали название дореволюционного
детского журнала «Задушевное слово!» Но ведь
именно по задушевности истосковались дети и
взрослые.
Литературное общество – это всегда
братство родственных душ, проверенных временем,
которое сплачивает и разлучает. И люди, решившие
поднять над маленькой яхтой в огромном океане
Литературы вымпел «Черной курицы», знают друг
друга немало лет. Команда эта ведет свое легкое
судно в открытый океан в стороне от привычных
морских путей, стараясь не лавировать между
важными крейсерами, пиратскими парусниками и
суетливыми катерками.
Наверное, трудно найти более непохожих
матросов, чем эти – на палубе яхты «Черная
курица». Щелкнем фотоаппаратом…
1. Вот толстяк с уверенным голосом и
громовым хохотом, похожий сразу и на Карлсона, и
на Санчо Пансу. Он чрезвычайно гордится тем, что
его частушками расписывают парты, стены и заборы,
принимая за фольклор двоечников, а пьесы
поставит какой-нибудь малоакадемический театр.
Обложка журнала «Пионер». 1990, № 4
2. Рядом – кто-то стеснительный, на
морского волка явно не похожий. Сразу видно –
приключения души, скрытые от посторонних глаз,
волнуют его больше похождения везучего
супермена.
3. А этот?.. Чем не персонаж из
российского вестерна – смесь лейб-гусара с
бравым десантником. Меланхолично набрасывает в
дорожном альбоме цветными мелками пестрые
лоскутки уплывающего берега. Рисунок напоминает
старинный орнамент, который восстанавливал он
когда-то на стенах древней мечети. Так и в его
рассказах за одним слоем событий, описаний
проступают второй и третий.
4. На корме девушки. Одна, стриженная
под мальчишку, склонилась над листом ватмана,
рассматривает лихой набросок третьеклассника из
Ясеневской школы, где она учит рисованию. От нее
мы узнали исповедь подростка, ощутившего себя
художником. В его школьной тетрадке – портреты
люберов и металлистов, наброски городских крыш и
подвалов, «бензиновых» снов…
5. Уверенней всех на яхте держится ее
рыжая соседка. Еще бы – она летала на воздушном
шаре, посещала стоянки мамонтов! Словно из
разноцветных хрустальных кубиков складывает она
свои истории.
6. А кто это там подпирает мачту?
Длиннющий, худой, похожий на Дон Кихота? Под
мышкой книга «Школа для дураков» и журнал
«Биофизика». Он не признает границ между
взрослой и детской литературой. Ну что ты с ним
сделаешь?
7. А этого вальяжного,
крупногабаритного бородача легко принять за
Робинзона Крузо. На первый взгляд он
неповоротлив и ленив, но это обманчивое
впечатление. Он запросто возьмет интервью у
любой знаменитости, он готов лететь на самолете в
Барселону на шахматный турнир или на громыхающем
«газике» в Шиханы (что в каких-то 120 километрах от
Саратова) на встречу со школьниками. А в
Намангане многочисленные поэты давно уже
приготовили для него плов и подстрочники стихов.
 8. А что за «таинственный незнакомец» в
дымчатых очках дремлет на палубе в раскладном
кресле? Этот знает толк в иронии и парадоксе, а
значит, и в жизни.
Теперь о тех, кто расположился в
каютах.
9. «Лебеди идут на сеноко-о-с, ежики идут
на водопо-ой…» Тренькает гитара. Ясное дело, это
другой бородач, придумавший себе, подобно
Даниилу Хармсу, псевдоним неожиданный и кусачий.
10. А еще из приоткрытой двери торчит
босая нога и отбивает такт. Ее владелец умеет не
хуже своих героев превращаться во всех-всех-всех:
от мальчика Леши до индийского йога или
отчаянного королевского шута, говорящего
сильным мира честные и неприятные слова.
11. А в соседней каюте кто-то смешит до
слез рассказами про папу, маму и про себя.
12. Кто-то выкидывает очередной
умопомрачительный фортель не только в стихах, но
и в жизни.
13. Кто-то просит не отвлекать от
общения с музой и собакой Линдой.
14. А кто-то разыгрывает новые
приключения Петушкова, не расстающегося с
самоваром.
15, 16, 171… И еще кто-то, и еще… Но о
них в другой раз.
Все они год назад подумали и решили
отчалить на яхте «Черная курица». И еще они
подумали – это нормально, что они такие разные. А
плавание ведь только начинается – берег слишком
далеко. И еще они подумали… Впрочем, об этом они
расскажут сами. H
____________________
1 Кто еще, не упомянутый в эссе,
входил в объединение «Черная курица»? |