Истории без обложки

Валентина Гусева

Тайные движения книг

Почти летнее ощущение: сижу одна на пригорке, вокруг море розоватых цветов – в деревне их почему-то зовут «цыганское мыло».

Вокруг снежное безмолвие и кончается декабрь, а я там, в солнечном далеком лете на лужайке из «цыганского мыла», а мимо меня, взявшись за руки, может быть, впервые в жизни так откровенно взявшись за руки, идут девочка с длинными, как у русалки, волосами и голубоглазый мальчик. Его больше нет. Живет он теперь только вот в этой книге, которую я сжимаю озябшими пальцами и вижу на первой странице портрет мальчишки в солдатской форме с улыбкой почти неуловимой, спрятавшейся в уголках губ.

Эту книгу принес мне поседевший без времени его отец. Облизывая пересохшие на ветру губы, не сказал, а выдохнул: «Вот!»

Кровавого цвета обложка, оборванная строка: «Прости, я не вернулся...» И он, Сашка, что вместо института ушел в Чечню, и мальчик из другой деревни, и Олежка, так похожий лицом на мою однокурсницу Таню Волынцеву... Они просят у нас прощение? Какой ужас! Мне кажется, это мы всей Россией должны встать перед ними на колени и просить прощения и у них, и у их матерей, и у их неродившихся детей, и у той девочки с волосами русалки, которая после шести лет одиночества вышла замуж за мальчишку тремя классами моложе того, который вел ее по розовой поляне...

Часто думаю о том, как приходят к нам книги и как они уходят от нас. Когда уходят, проще, все почти как у людей: теряют память и не находят дороги домой, бродят по миру неприкаянные, пока не прилепятся к новому хозяину – куда он, туда и они. Иногда привычка брать с собой книгу оканчивается трагически, ее просто-напросто забывают на скамеечке в сквере или в вагоне электрички. Бывают книги-пленники. Случается, зайдешь к кому-то по делу и, томясь в ожидании хозяина, по привычке протянешь руку к книжной полке, чтобы скоротать время, откроешь обложку и зальешься краской стыда – книжка-то, оказывается, имеет свой определенный дом, где ее ждут, и номер, по которому разыскивают. А она в плену, среди других, домашних, и уже не первый год, и вызволить ее почти невозможно.

Хорошо, если книжка попадает
в дом в качестве подарка. Уходит от одного человека к другому по любви. У нее и судьба счастливая. Такую книгу не ставят на полку пылиться, а заставляют работать, точнее, совершать труд души.

Вот так появилась у меня книга Дмитрия Шеварова «Жители травы». Часто приношу ее в школу, открываю случайную страницу (открывшаяся страница всегда подсказка для возможного разговора по душам – испытывали ли вы такое состояние, когда не знаешь с чего начать?), а тут открывается страница 31, и я читаю: «Асе было всего три года, когда мы уехали из Вологды, а сейчас ей десять. Минувшие семь лет – это для меня семь лет и ничего больше, а для Аси – жизнь. Огромная, неохватная, непроглядная в своем начале...»

Несколько фраз всего-то, а какой подарок, какая возможность вспомнить о собственном детстве там же, на Вологодчине, об обоях на стенах нашего дома, о кувшинках в реке Тафте, о скоротечности жизни, о памяти и забвении. А иногда за всем этим следует просьба почитать вслух или не следует, но я не отчаиваюсь, потому что завтра откроется новая страница, потому что я истово верю, что эта книга не случайно пришла (прилетела по почте) именно ко мне. Она поможет мне научить ребят видеть отражение звезд даже в ржавой болотной воде, поможет чужих детей (некоторых – почти диких зверенышей) сделать домашними: со временем и вихор позволят погладить, и за стопку книг ухватятся, чтобы раньше меня перенести.

...Вот я и думаю, сидя на этой воображаемой кочке из цветов со странным названием: почему именно ко мне, живущей за сотни верст, прилетела эта книга и начала обживать мой небогатый мир, отогревать мою озябшую душу?

Смею еще надеяться, что мы с Дмитрием Шеваровым – птицы одной стаи: вот он и почувствовал в какой-то миг, что потемнело вокруг, вот-вот закапает, взял да и послал спасительный зонтик.

Но вот эта-то книга наверняка не летела, а брела заросшей тропой, никак не должна была на моем столе оказаться, привело слепое провидение. Хотя название хорошее – «У каждой судьбы своя романтика». (Москва. ЗАО «Московские учебники – Си-Ди-Пресс». 2004.) И человек ее написал, несомненно, хороший – Кулаков Александр Федорович. Он и доктор технических наук, и профессор, и участник Великой Отечественной войны, и внес значительный вклад в укрепление обороноспособности страны. Все так.

Но только вот от техники я далека, а о противоракетной обороне вообще только по телевизору слышала, с информационными технологиями тоже дружу не очень крепко.

А книга пришла, легла на письменный стол, заставила открыть первую страницу и ... не позволила оторваться до глубокой ночи.

Но всего этого мне было мало, я должна была отыскать тайный смысл, пути Господни, которые эту книгу привели ко мне. Она должна была мне объяснить что-то важное.

Дело в том, что Александр Федорович и его жена вот уже несколько месяцев высылают денежные переводы одной из многочисленных бедствующих семей в нашей школе. Я понимала: Александр Федорович (да пусть простит он меня) не с жиру бесится, жизнь пенсионера вряд ли богата излишествами. «Тогда почему?» – мучил меня вопрос. И ответ на него я нашла в книге.

В 1996 году Александр Федорович похоронил взрослую дочь Свету. Вот как он об этом пишет: «Забыть Свету нельзя. Вспоминаем каждый день. Жена не может сдержать слез, а я каждый раз повторяю одни и те же слова: “Надо не плакать, а стараться делать то, что ей было бы приятно”».

Вот и ответ на волнующий меня вопрос. Теперь, предлагая мальчишкам эту книгу (не почитать, но хотя бы полистать), я всегда буду держать закладку на странице 271, где написаны эти слова.

В память о наших близких не самое главное поставить роскошный памятник и завалить могилу китайскими цветами, главное – делать то, что им было бы приятно. Не случайно, положив монетку в сморщенную старческую руку, не думаешь о возможном мошенничестве, а, наоборот, ощущаешь, как исчезает собственная бесприютность.

Приходят к нам книги и уходят от нас. И так важно уловить их неслучайное, тайное движение.