Календарь круглых дат

Мария Порядина

Зеленые холмы

Каждый знает, что в старинные времена Ирландию населяли фэйри. Потом они ушли от глаз людских, скрылись под землю и живут в холмах. Случается, впрочем, что женщины-фэйри тайком подменяют младенцев, чаще – девочек: забрав человеческую дочку, оставляют людям свою. Зеленоглазая малышка вырастает среди людей, выходит замуж, становится хозяйкой в доме. Однако, пусть и хорошо ей живется, в один печальный вечер она покидает мужа. «Померла, бедняжка», – вздыхают сердобольные соседи, а кто-нибудь, проницательней прочих, догадывается: «Должно быть, из холмов была... к своим отправилась!» И с нею всякая радость уходит из дома безутешного вдовца. А дети от такого брака долго не живут и не бывают по-человечески счастливы.

Патрик Бронте был ирландец родом и превеселый малый. В священники он пошел не по сердечному влечению, а по необходимости: полунищему сыну ткача невозможно было иначе выбиться в люди. А что сочинялись у него не только проповеди, но и песни – большого греха в том нет. Зато и женился он на дочке священника. Мэри была из порядочной семьи; а что жители холмов иногда подменяют младенцев – сказки все это, сказки и суеверия. Мэри была доброй женой, подарила мужу шестерых детей – и... ушла, все-таки ушла в зеленый холм, который иные называют могилой.

Четырех старших дочерей Патрик Бронте отдал в школу-приют, младшую и сына оставил при себе, попросив незамужнюю сестру за ними присматривать. Но Мэри-покойница не иначе как тосковала по детям, да так, что принялась звать их к себе. Мэри-меньшая и Лиз быстро откликнулись на зов – ну, то есть в приюте разразилась эпидемия, и двух сестренок Бронте спасти не удалось. Оставшихся в живых Эмили и Шарлотту отец вернул домой, в пасмурный Хоуорт, под опеку тетки, которой и без того хватало хлопот с Энни и Брэнни.

После смерти жены хоуортский священник никогда не бывал весел. Хоть он и любил своих детей, но никогда с ними не сентиментальничал, да и сестра его особой сердечностью не отличалась. Шалости, шумные игры были детям запрещены; зато отец позволял им читать «взрослые» книги и газеты и поощрял серьезные рассуждения о прочитанном.

Пока отец сочинял свои проповеди, дети издавали рукописный журнал, устраивали театр, придумывали приключенческие романы с продолжениями. Ветер завывал над холмами; Эмили вдохновенно описывала вымышленный остров Гондал, а Шарлотта переселялась в придуманную Ангрию, где красовался и коварствовал жестокий тиран, неотразимый герцог Заморна. Брэнуэлл охотно фантазировал вместе с сестрами, рисовал для них.

То образование, которое сестры Бронте все же получили, и те социальные условия, в которых они пребывали, предназначали их к роли гувернанток, домашних или пансионных учительниц. Круг их общения был неширок, и всякая влюбленность (а они не раз влюблялись, врозь и вместе) переживалась душераздирающе, с поэтическим надрывом. Но сестры лелеяли мечту о том, как откроют свой пансион, копили деньги. А вот брат метил в художники. Однако первая же его выставка в Лондоне не имела успеха, в Академию художеств его не приняли, и огорченный живописец стал искать утешения в бутылке.

Три чахоточные сестры и брат-неудачник – почти чеховские персонажи... Брат пил, но сестры пока не сдавались.

Еще в 1837 году Шарлотта (тогда она учительствовала в пансионе) посылала свои стихи Роберту Саути. Он не поленился написать ей, что «литература не может быть уделом женщины и не должна им быть». Но вот теперь именно Шарлотта решила собрать стихи, свои и сестер, и издать их книгой.

Чтобы не вызывать несправедливых нареканий, три сестры укрылись под странными полумужскими именами и превратились в трех братьев, сохранив лишь инициалы. «Стихотворения Каррера, Эллиса и Эктона Беллов» вышли в 1846 году.

Мечта, ты обгоняла нас
В наш ранний, лучезарный час.
<...>
Над темным миром вновь скользят
Твои бессмертные виденья.
И вновь глаза во мраке зрят.
И дух мой напрягает зренье.

___________
Стихотворения К. Белла / Ш. Бронте «Ретроспекция» и «Монолог учительницы» цитируются в переводах Т. Гутиной.

Стихи братьев Белл, хоть и плохо продавались, удостоились благосклонных отзывов критики. И через некоторое время три «брата» предложили издателям три прозаических произведения.

Действие романа Каррера Белла «Учитель» (1846) происходит в частном пансионе: молодой учитель Кримсуорт и молодая учительница Фрэнсис Анри находят свою любовь, и в финале их чувство вознаграждается брачным венцом. Этот роман не был тогда опубликован: издатели сочли его недостаточно увлекательным, однако некий Смит – он же издательство «Смит и Элдер» – выразил готовность рассмотреть следующие произведения мистера Каррера Белла. Что ж, у этого мистера есть еще одна рукопись...

В 1847 году «Смит и Элдер» напечатали «Джейн Эйр».

Одновременно «роман воспитания» (детство и отрочество Джейн), любовный роман (линия Рочестера) и «роман идей» (линия Сент-Джона), в котором автор обличает лицемерие и превозносит искренность, дает урок верности, достоинства и стойкости, – эта книга произвела впечатление! Автор, однако, заслужил не только похвалу, но и суровое порицание. Так, некая мисс Ригби в «Ежеквартальном обозрении» решительно заявила, что Джейн чересчур горда и неблагодарна, ее автобиография – антихристианское и мятежное сочинение, а если автором романа, как говорят, является женщина, то «эта особа давно уже потеряла право на общество лиц одного с нею пола».

Ясное дело, Смит выпустил второе издание. Литературные дела Каррера Белла пошли неплохо, но жизнь Шарлотты Бронте становилась все печальней и печальней.

Уходит время, жизнь летит,
И юности как нет.
Лишь ветер злой в ушах свистит,
Лишь угасает свет.

Осенью 1848 года виски и опиум доконали Брэнуэлла. Настала зима, и в могилу отправилась Эмили. А через полгода, по весне, зеленый холм раскрылся для Энни.

Похоронив всех, Шарлотта осталась в доме отца. В уединении, в бесчеловечном одиночестве, в комнатке с видом на кладбище она написала «Шерли» – роман, в котором общественные потрясения не приносят горя порядочным людям, а две героини обретают семейное счастье.

Затем, поскольку «Учитель» так и не опубликован, Шарлотта заимствует из него кое-какие коллизии и пишет «Городок» – печальный и трогательный роман о несбывшихся надеждах. Опять перед нами одинокая сирота, молодая учительница Люси Сноу. Доктор Джон, во всех отношениях превосходный молодой человек, любит не ее. Эксцентричный коллега, пансионный преподаватель месье Поль изводит бедняжку несносными придирками – ура, оказывается, это любовь! Но воссоединение перед алтарем им не суждено; Люси лишается даже такого утешения, как поплакать над могилой любимого.

«Дух романтики указал бы другой путь... но это было бы не так, как по-настоящему бывает в жизни», – объяснила Шарлотта издателю, который хотел бы счастливого финала. Это все тот же Смит, который «Смит и Элдер», – издатель и друг, в самом деле друг. Он приглашал Шарлотту в Лондон, знакомил с литераторами, даже сопровождал на курорт (вместе они возили Энни к морю), но не более того.

А вот Артур Николс Бейль был назначен помощником священника в Хоуорте и, разумеется, должен был жениться на порядочной, благочестивой и трудолюбивой девушке. Он сделал предложение Шарлотте, получил отказ, снова сделал предложение: ему нужна жена, помощница в трудах... В общем, обвенчались.

Нельзя сказать, чтоб это был счастливый брак; а уйти было некуда. Впрочем, один-то путь оставался, и Шарлотта прошла его меньше чем за год. Весной 1855-го очередной зеленый холм принял последнюю дочь Патрика Бронте.

Старик хотел, чтобы кто-то взял на себя труд составить жизнеописание Шарлотты. Романистка Элизабет Гаскелл обратилась к Бейлю с просьбой: нельзя ли рассмотреть архив писательницы Бронте? Вдовец рассердился: о каком архиве речь? Покойная миссис Николс Бейль была дочь священника и жена священника, а не какая-то там литературная знаменитость!

И в самом деле, Шарлотта была послушной дочерью, любящей сестрой и покорной женой; а четыре ее романа (пятый она едва успела начать) хулят порок и прославляют добродетель. Но при всем при этом сочинительница мыслит здраво и отнюдь не по-ангельски. Сколько бы ни предавались ее героини благочестивым размышлениям о небесных утешениях, их терзают земные тревоги и оживляют земные надежды. Мало того: священники в ее книгах, за редким исключением, то ханжи, то пьяницы, то бессердечные фанатики. И уж совсем не по-христиански Шарлотта любит подчеркивать небольшой рост своих героинь и прозрачно намекать на их возможное родство с «маленькими людьми, одетыми в зеленое», которые пляшут при луне и наводят порчу на одиноких путников; и когда герой вдруг восторгается «карими глазами» своей возлюбленной, та немедленно уточняет: «У меня зеленые глаза, читатель».

Христианнейшая язычница, ирландская внучка, воспитанная на псалмах, газетах и фантазиях, поклонница романтических злодеев, «трепетное хрупкое создание, маленькая ладонь, большие честные глаза» (Теккерей), – утешилась ли она, когда ушла в зеленые холмы?