Юнги на вахте

Через кристалл слезы

Современная сербская поэзия для детей

Дети друзей... Это особый мир, особые отношения.  Они растут у нас на глазах, за них тревожно и радостно. Как за своих.  Дети Ирины Базилевской, сотрудницы Отдела детской литературы ВГБИЛ, выросли у нас на глазах. Такие «библиотечные» дети. Каждый индивидуальность: старший Саша – мудрый, деликатный, красивый, сдержанный, Миша – талантливый, задиристый, но внутренне очень ранимый, Маша – нежная и внимательная, настоящая «младшая сестренка», которая всю любовь и заботу, полученную в семье, щедро раздает людям, недаром ее в школе так и называют «доброе сердце». Дети не обделены талантами: Саша и Миша выбрали художественное поприще, а Маша пока себя ищет. Об их «пробе пера» я, увы, узнала с опозданием. И была радостно удивлена тем, как чужие стихи в этих переводах вдруг удивительным образом отразили характеры переводчиков, совпали по настроению, по мировосприятию. Хотя, возможно, тепло этой семьи немного согрело опаленные войной строчки.

Ольга Мяэотс

Вы когда-нибудь слышали, как падают бомбы? Как дома превращаются в груды щебня? Как гомонящая веселая улица застывает, покрывшись серым налетом небытия? Да-да, все мы видели это в кино. Слышали. Знаем. Не помним. Было не с нами – значит, не было. А как потом лгут без зазрения совести? Как управляются с любым отклонением в сторону правды? Как умеют гасить не предусмотренный политкорректностью взгляд? Это мы тоже слышали, видели, понимали. И тут же забыли - потому что так проще. Потому что своих забот по горло. А что чужой беды не бывает - так это же бред. Во времена постмодерна такое «не катит»... Да, до всех не достучаться, но истина-то едина.

Сербия, 24 марта 1999 года. Пасхальные дни. Начало трехмесячного гуманитарного бомбометания по живым целям. Русский премьер «разворачивает самолет» над Атлантикой. И все?.. Хорошо, что хоть это было. Стыдно, но больше мы ничего не можем – как страна (уже не держава). Но – не как народ. Еще прозвучат имена тех, кто адекватно ответил на выпад зверя. Подвигом. Деянием. Просто поступком. Каждый может лишь то, к чему он готов.

В семейном журнале, который издавала наша бабушка, в те дни появилась страничка «Здравствуй, Сербия!»: стихи Йована Йовановича-Змая, переписанные детьми, и ими же нарисованные картинки. Наша мама стала приносить из библиотеки сербские книги... У меня, филолога-слависта, сам собой появился простой и ясный план: сделать антологию сербской поэзии. Ведь лучший компас в реальном, хаотичном
с виду, мире – прогретое живой душой, связующее слово поэта. Потом оказалось, что на один только ХХ век нужно три тома (сейчас первый уже вышел, второй на подходе, третий –
в пути). Ибо мало мы знаем о поэзии родного нам народа, чья судьба сокровенно спаяна с судьбой России. О поэзии близкого языка, так же хранящего древнюю стать славянства.

Предложить детям попробовать силы в переводе было естественно, ведь каждый из них – росток будущего, которое обязано быть светлым. Стихи возникали у них без гордыни, в чистом и благодарном удивлении тому, как «из ничего» (из обломков подстрочника) рождается «что-то», новая мелодия образа, способная будить чувства, тревожить и утешать. Наверно, стихи Радичевича, Алечкович, Антича и Андрича, Лукича и Ршумовича - совсем другие, чем стихи Хармса, Чуковского, Маршака и Берестова, Лунина и Григорьева. Но и нам, и нашим детям важно услышать эти ноты, увидеть этот свет, прошедший через кристалл слезы. Сербские поэты говорят всем нам: «Спокойно, братья, – вы не одни».

Андрей Базилевсий, глава семьи

Миша и Маша Базилевские

Переводы Марии Базилевской

Мира Алечкович

Зачем они – ночи?

Когда последний корабль отплывет
и куклы смежат свои очи,
тише, дети, убавьте ход –
ночь идет, ночь идет.
...А зачем они – ночи?

Ночи затем, чтоб спокойно спать
и чтобы весело утром встать,
а вечером долго звезды считать,
и чтоб не болела ничья голова,
полная выдумок и озорства.

И чтобы мама сказала нам:
«Спокойной ночи, дети».
И чтоб на ветках платана луна
плела золотые сети...

Когда последний корабль отплывет
и куклы смежат свои очи,
тише, дети, убавьте ход -
ночь идет, ночь идет.
...Вот зачем они – ночи.

Вот что
предложили дети

Опять сегодня меня побили,
а я ведь не кошка и не щенок,
подумайте сами, большие папы,
товарищ доктор, товарищ моряк, –
что было бы с вами,
если б вас колотили так?

Прошу всех детей:
помогите поймать
этих огромных дядь!
Пойдем и спросим: а вам приятно,
когда вас колотят, бьют и ругают?
А если за уши вас таскают,
и ставят в угол в темный чулан,
и делает это не мальчик,
не школьник,
а папа – злой великан...

Эх большие, если б вы знали,
как страшно, когда тебя бьют, как щенка...
Вот почему мы вам предлагаем,
вот почему мы вас призываем
и по-хорошему просим пока:
хватит,
хватит мять нам бока!
Остановитесь прямо сейчас –
так будет лучше для нас и для вас.

Драган Лукич

Моя песня

Нету птицы у меня, но зато есть песня,
и слова ее пестры, словно птичьи перья.
Нет собаки у меня, но зато есть песня,
с этой песней мы всегда и повсюду вместе.

Эту песню я шепчу вечером подушке,
чтобы слышали ее все мои игрушки.
Эта песенка ко мне, как щеночек, мчится
и баюкает меня, как большая птица.

Ветер

Чтобы вы увидели ветер,
нужен один стебелек,
туго затянутый хвост,
шляпа на голове,µ
бумажка на земле,
и флажок в руке,
и занавеска в открытом окне.

(Если стебель качнется,
если станет лохматым хвост,
если шляпа слетит с головы,
если бумажка взлетит с земли,
если флажок затрепещет,
если качнется в окне занавеска,
значит – мы с вами увидели ветер.)

Гадкий утенок

Андерсен, Андерсен...
писал сказки, радовался.

Рожденный как гадкий утенок,
он знал, кто такой ребенок.

Видел необычное
И в девочке со спичками.

Андерсен, Андерсен –
по любому адресу

узнают его все дети
в целом свете, белом свете.

Лучше сказок не найти!
Андерсен всегда в пути –

Андерсен Ганс Христиан
в каждом доме в гости зван.

Андерсен Христиан Ганс
нам дает светлый шанс.

Андерсен, Андерсен –
Осветил нас радостью...

Переводы Михаила Базилевского

Бранко В. Радичевич

Мамины сны

Спит мама, очень страшно ей.
Во сне она всегда в тревоге.
Размыты ливнями дороги,
идет охота на детей.

Маме сводит пальцы во сне.
Она бледнеет, она укоряет.
Видит – люди бегут во тьме,
кого-то от смерти спасают.

Мама не так, как другие, спит.
Во сне она стонет от боли.
Лечит, бинтует, уколы колет...
За всех, кто в беде,
ее грудь болит.

Откроет во сне глаза иногда
и в ужасе смотрит во тьму.
Ребенок там! Она прыгнет туда -
чтоб только помочь ему.

Во сне у мамы метель метет.
Томится дитя в неволе.
Там волк рычит, и кость грызет,
и рыщет в чистом поле.

Зато она будет смеяться,
очнувшись от страшного сна.
И будет тобой утешаться.
Пойми же, как любит она!

Колыбельная для мамы

Спи, мама... спи...

Ночь украли зори.
И не зная горя
сын твой пашет море.

Спи, мама... спи...

Спят артиллеристы,
нет войны и боли.
Солнце жеребенком
скачет через поле.

Спи, мама... спи...

Затупились косы,
убирая жито.
И все миски полны,
и все дети сыты.

Спи, мама... спи...

Ночью стихли звуки.
На плечах у мира
ласковые руки.

Спи, мама... спи...

Любивое Ршумович

* * *

Мне просто вливали знания
В уши как через какие-то воронки
До такого меня довели состояния
Что извилины стали
пустые и звонкие

Тяжкое школьное знание
Провалилось в мое сознание
Как бы его поскорее опять
До мозговых оболочек поднять?

Папин приказ был строг
Мне задали палкой урок
Хорошо если любишь такое
А я вот от боли вою

С трудом добытое знание
Свалилось на дно сознания
Как бы его оттуда достать
До мозговых оболочек поднять?

*  * *

Я право имею жить.
Я право имею дышать.
Природу знать и любить.
Учиться читать и писать.

Хватит ставить ловушки
Вот вам правда, взросленки
Я не хочу быть игрушкой
Я хочу быть ребенком!

Небу синему – быть.
Солнцу – планету греть.
Я право имею жить
Играть смеяться и петь.

Переводы Александра Базилевского

Мирослав Антич

О чем мы говорим,
пока мы бродим

О чем мы говорим, пока мы бродим
вечернею округой.

Мы что-то чувствуем... а слов мы не находим...
и смотрим друг на друга.

И друг у друга спрашиваем что-то,
а что – не ясно...

Понять пытаемся и ходим... ходим,
носами шмыгаем – но все напрасно.

Темнеет, желтые огни маячат
над городом в ночи,

и вдруг мы понимаем – что же значит
все то, что так молчит.

Да-да: в самих себе мы ощутили
слова, готовые расти и жить.

Довольно нам того, что мы открыли.
Мы долго будем в темноте бродить...

Александр Базилевский

Тайна

Есть у всех на свете тайна:
шу - шу - шу...
То красива, то бескрайна:
шу - шу - шу...
То печальна, то смешна,
То бела, а то черна.

Кто-то тайну крепко свяжет.
Кто-то сразу маме скажет.
Кто-то спрячет в глубине,
не откроет и во сне.
Кто-то шепчет: расскажу
только другу – шу-шу-шу...

Тайны главные всегда -
То любовь, а то мечта.

Но бывают и другие:
и простые, и чудные,
наши, ваши и мои,
и чужие, и твои...
Все они необычайны,
а иначе –
что за тайны?

У меня есть тоже тайна –
важная чрезвычайно!
Никому ее не выдам,
одному тебе скажу:

завтра утром... шу-шу-шу...
на рассвете... шу-шу-шу...
там, где ветер... шу-шу-шу...
сам увидишь, да смотри –
никому не говори!
Шу-шу-шу...

Все найдешь ты поутру.
Вот увидишь – я не вру!

Крылья

Если хочешь ввысь подняться –
ты зажмурься
и все крепче
в чудо верь, зови удачу,
и не надо суетиться.

Не маши смешно руками,
словно мельница на поле –
это глупо, а впридачу –
ты не мельница,
не птица.

У детей – у всех! – есть крылья,
надо только отгадать,
где же эти крылья скрыты –
и научишься летать.

Кто их найдет на чердаке,
кто в отцовском кошельке.
Кто свои за грош толкнет,
кто чужие украдет.

Кто порхает – словно скачет.
Кто летит на языке.
Кто взлетает от удачи.
Кто – от горя и забот.

Кому мама крылья свяжет,
кому напрочь оторвет.

Кто за птицами вдогонку,
кто в неведому сторонку...

Тих и светел
человек,
если крылья в голове.
Отыщи свою мечту,
набирая высоту!

Все считают, что ты здесь.
А ты в небе – был и есть!

Радомир Андрич

Ясное небо

Разойдутся облака,
неба синь качнется,
ласточка звонкая
в высоту взовьется.

Разольется теплота,
чистый свет повсюду –
смехом детские глаза
наполняться будут.

В камышовой чаще
муравьи гуляют.
На траве блестящей
солнышко играет.