С чего начинается родина

Пролил-прошумел теплый ливень, одуряюще запахло мокрой землей, травой, цветами, и оказалось, что в четырех стенах дальше сидеть невозможно. И мы с шестилетней дочкой пошли гулять. В парк, что поблизости от дома. Впрочем, не мы одни. В парке обнаружилось полно народу. И если еще на лошади у Сашки покататься получилось, то с лодками на пруду была полная труба – все заняты. Делать нечего – мы отправились бродить по чаще, где по вековым деревьям до сих пор угадываются некогда регулярные аллеи изысканной дворянской усадьбы.

Шли неторопливо, дышали вкусным послегрозовым воздухом, рассматривали жучков и придумывали про деревья, на кого каждое из них похоже. А потом Сашка сказала: «Давай споем!» Она очень любит петь и танцевать, при этом всегда стараясь песню как-нибудь «изобразить». Она вообще воспринимает жизнь как бесконечный праздник, в котором с удовольствием участвует. Поэтому и все ее песни звонки и быстры – с притопами и прихлопами.

Но на этот раз прихлопов и притопов не получилось. Потому что на мой вопрос: «Что мы будем петь?» – Сашка, на секунду задумавшись, ответила – «С чего начинается Родина». И я тут же «ухнул» в свое детство, вспомнив и наши мальчишечьи страсти по фильму «Щит и меч», и мягкий, с хрипотцой голос Марка Бернеса, и крошечный кинотеатр, и его камерное, совсем не урбанистическое окружение – тихие дворы, заваленные тополиным пухом аллеи, памятник Неизвестному солдату. От него начинались девятимайские парады, с еще нестарыми людьми, чьи пиджаки были увешаны блещущими на солнце медалями и орденами… Из клубка теплых воспоминаний вернул меня в настоящее тоненький голосок дочери. Она старательно тянула – с карти-инки в твоем букваре-е-е… Спели мы с ней эту песню – старательно и проникновенно.

А потом мы – по Сашкиному почину – говорили о том, что такое родина. Написав последнее слово, я засомневался – как будет правильнее: с прописной или со строчной буквы? И решил, что с маленькой лучше – без пафоса. Пафос не прибавит смысла, который, между тем, несомненен. Потому что из нашей лесной с дочкой беседы выяснилось, что родина – это такое хорошее место, в котором ты родился и живешь и вне которого жить никогда не сможешь. С тоски помрешь. Это – если в общих чертах, но, в сущности, подробностей и не надо; подробности у каждого будут свои.

Разумеется, я сейчас могу долго – по-взрослому, то есть скучно, – уточнять само понятие, непременно упомянув о том, из чего оно слагается. Но сейчас это не важно.

Сейчас я о другом – о том, что ощущение родины у шестилетнего человечка поразило меня своей отчетливостью, точностью и, что ли, родственностью. И еще о типично нашем, российском феномене, давно уже описанном в поэтических строчках – «люблю Россию я, но странною любовью...» Да, мы любим свою родину, но любовь эта временами напоминает достоевскую «любовь-ненависть», в которой уже и не разберешь иногда, чего больше – любви или отвращения (или, во всяком случае, высказанных и невысказанных обид). Более того, это почти «психиатрическое» чувство мы – вольно или невольно – воспитываем и в своих детях: двусмысленными шутками, междометиями.

И происходит обыкновенное: шестилетний человечек, лелеющий в своей душе теплое ощущение единственной родины, вырастает в подростка, который – в раже очаянного самоутверждения – начинает исповедовать какой-то оголтелый космополитизм, как бы даже стыдясь своей родины. И теряет при этом очень многое, в частности, оставаясь без потрясающего чувства включенности в некое тысячемиллионное и тысячелетнее целое, в «собор», вне которого духовная жизнь просто немыслима.

Но это я, кажется, уже «хватил» пафоса, а пафосом тут ничего не решишь. Это, наверное, от бессилия. Дело в том, что буквально за пару дней до нашего с дочкой похода в парк меня огорошил мой сын, семью годами Сашки старше. Был какой-то кухонный треп, в котором я слегка «прошелся» по России («по привычке» – хорошо знакомой каждому), – и вдруг получил неожиданную «поддержку» со стороны сына. «Действительно, – сказал он, – за что любить Россию? Какая-то кривая, несчастная, ничего не давшая миру страна, в которой люди испокон веков живут плохо…» Я принялся возражать, но мои возражения сын уже слушал невнимательно и с очевидным протестом – так, как это умеют делать подростки.

Вот эту вину нашу перед детьми следует осознать и постараться не говорить пустых «автоматических» слов. Равно как и не впадать в «парадное» словоговорение, помня о том, что словоговорение вообще занятие сомнительное, а уж «парадное» – и подавно. Дети более восприимчивы к примеру достойной жизни, достойного поведения. По-другому – любовь к родине никогда не иссякнет в душе человека, если мы – все мы! – станем жить на нашей родине достойно. Вот такая будет моя сегодняшняя максима.