Разговоры в кают-компании

«Канделаки фыркнула – и я все понял»

Первая встреча Фреда Адры с читателями-библиотекарями прошла в московской ЦГДБ им. А.Гайдара. Это всего лишь часть долгого и веселого разговора.

Кто Вы, Фред Адра? Где родились, где и чему учились?

Я жил в Тбилиси до 18 лет. Там школу закончил, там отучился год в Политехническом институте. Уехал в Израиль. Вот где действительно из-под земли «прет» древность, и это очень впечатляет. Я под этим впечатлением и пошел учить археологию. Потом два года археологом проработал, потом ушел в программирование. Когда я учился в университете, и охранником был, и уборщиком был. Ну, обычная ситуация. И считаю, что все это не зря. Молодой человек, он как-то вот еще незаконченный, глина какая-то еще не застывшая. И чтобы он сформировался, ему нужно пройти это всё, что считается ошибками. И я ни капельки не жалею ни о чем, и много положительного из этого получилось.

Писали что-нибудь для детей прежде?

Я детским писателем оказался внезапно для себя самого и такой цели я вообще не ставил. Хотя первая книжка, которая у меня вышла два года назад, на самом деле была для детей.

Что за книжка? Она вышла в Израиле?

Нет. Она вышла в Екатеринбурге. Мы долго не могли найти издательство, и вот искали, искали, а потом раз! – и передали рукопись в Екатеринбург, где живет наша подруга, попросили дать почитать Владиславу Петровичу Крапивину. Это любимый мой детский писатель. Он прочитал и сказал, что ему очень понравилось и посоветовал обратиться в издательство «Сократ», которое как раз издавало детскую серию. Книжка называется «Алекс и снежные тени». Это типичное приключенческое детское фэнтези, из того же пространства, где живут Гарри Поттер и многие другие. Это непохоже на Гарри Поттера, просто тот же жанр. Вышла она небольшим тиражом. Ну, в общем, там на этом все и кончилось.

А как появился на свет «Лис Улисс» ?

А вот «Лиса Улисса» я писал не для детей. На самом деле у меня такое ощущение, что будь там вместо животных люди, может быть, даже в голову никому не пришло бы назвать это детской книгой. Писал я прежде всего для себя. Во вторую очередь писал для близких мне людей, которым я пообещал сочинить сказку.

Да, вот еще, к первому вопросу Вашему. Я очень много участвовал в сетевых конкурсах. Было время, когда я очень увлекался этим в Интернете. Я давным-давно зависимый от Интернета человек. Есть такой портал «Самиздат». И там проводятся большие массовые конкурсы, в основном фантастики. И, в общем, эти конкурсы настраивают на то, чтобы как-то выбиваться из колеи, нарушать какие-то кем-то заведенные странные правила, которые вроде как существуют. Это немножко опасно, сразу начинаешь по башке получать. Я и до сих пор-то как-то старался все-таки себя в рамках держать. А здесь решил, что будут писать книгу для себя, вот такую книгу, какую я сам бы хотел прочитать, поэтому я буду сам себе законодатель. И, в общем, не придерживался никаких условностей, которые очень сковывают. Соответственно, позволял себе и жанры смешивать, там полная жанровая неразбериха.

Татьяна Рудишина и Фред Адра в ЦГДБ им. А.Гайдара, Москва

Ну, сами-то Вы, конечно, хорошо ориентируетесь в этой «жанровой неразберихе»?

 Во-первых, это приключенческий роман, на обложке так и написано «Авантюрная история». У продолжения подзаголовок уже – «Таинственная история». Значит, во-первых, это авантюрная история. Во-вторых, там есть любовная линия, и не одна, а сразу много. Такая немножко романтическо-любовная история. Там еще и детектив есть. Один – типа Шерлока Холмса, а второй – типа Агаты Кристи. Пародии такие. Есть и мистика. Есть просто сказка. В юморе я себя практически совсем не сдерживал. Там очень-очень много юмора.

И еще ...философии.

И это есть. Но открывается не сразу. Иногда читатель оказывается к этому не готов. Там как-то переходы от хиханек-хаханек на философские размышления очень резкие. Но я специально это сделал.

И с какой страницы начинается серьезное?

Не скажу. Не в начале и не в середине. Люди опытные достаточно быстро догадываются, что там не все так просто, что-то за этим спрятано. А потом в конце уже становится ясно, что.

Это не всем нравится. Есть люди, которым это мешало. А есть другие, они, наоборот, очень даже довольны. Это как раз то, из-за чего книга остается и в голове, и в сердце на какое-то время. Она не забывается сразу, как это часто бывает.

И все-таки, для какого возраста эта книга, хотя бы примерно?

Я в современных детях не секу совершенно. Я шел на встречу с семиклассниками, и понятия не имел, что это за люди вообще. Они оказались гораздо взрослее, чем я предполагал. Не знаю... сегодня дети другие совсем, у них головы компьютерные, очень много информации в голове, необработанной, конечно, но она есть. Поэтому я не знаю. Дети совершенно разные. Лет с 12, может быть.

То есть, от среднего возраста и старше?

Ну да. Самым маленьким вряд ли это надо.

А про премию «Заветная мечта» как узнали?

На премию я тоже попал случайно. Узнал из Интернета, как узнаю обо всем на свете. Но я человек достаточно нерешительный, и сам никогда бы не подал рукопись на премию. В Интернете я вижу иногда, как некоторые авторы сами себя рекламируют, – меня оторопь берет. Особенно, когда я прочитываю то, что он рекламирует,– просто обморочное состояние. Нет, там бывают очень хорошие вещи. Просто есть люди, у которых есть способность самих себя продвигать. Я им очень завидую, они молодцы. Я бы тоже хотел так уметь, но я не умею.

К счастью, есть люди, которые меня пихают в бок. А есть даже такие, которые берут ответственность на себя. Наташа из Екатеринбурга отправила с нарочным рукопись в Москву.

...и Вы стали победителем крупного литературного конкурса. И что Вы, как говорят психологи, при этом чувствуете?

Вот я только что расписывался в собственной нерешительности, а сейчас перейду к самоуверенности. Я вообще фаталист. И книга на самом деле об этом, о фатализме. Она о судьбе, которая ведет тебя по жизни, посылает знаки... и ты доверяешься ей. Я придерживаюсь такого мнения, достаточно популярного на самом деле. Не знаю, как в России, в Израиле оно очень популярно, и поддержано иудаизмом.

Для каждого человека мир построен для него лично. Весь фокус в том, чтобы уметь это видеть и научиться ориентироваться в тех путях и тех символах и знаках, которые попадаются на дороге. А на самом деле у каждого человека в жизни есть все, что ему нужно для того, чтобы воплотить в этой жизни некий замысел свыше, какое-то свое предназначение исполнить, какое бы оно ни было. И то, что нам может показаться неудачей, на самом деле впоследствии оказывается, что без этой неудачи вообще бы ничего не вышло. Можно долго об этом говорить.

Тут просто как-то вот так сошлось, все показывало на то, что из этого что-то получится. Поэтому когда книга вышла в финал, у меня почему-то возникло такое ощущение, что я могу победить. И оно росло. И в какой-то момент перешло ну, не в уверенность (уверенности быть не может), но ожидание было очень сильное. Как-то все указывало на то, что стрелки сходятся вот сейчас. Правда, они сходились очень долго, много лет. А вот здесь они могут сойтись: всякие мелкие какие-то знаки на это указывали. Их даже не всегда можно вербализировать, эти знаки. Это на сенсорном уровне. Поэтому, когда я приехал на церемонию в Москву в мае, я был спокоен, как слон. Совершенно не волновался. Разумеется, это спокойствие было вдребезги разбито на самой церемонии. Вся паника, которая сдерживалась до сих пор, выползла наружу, сразу моментально вся. А потом церемония была такая вся красочная, очень красивая. Я смотрел, впадал в оцепенение. И вот момент настал: называют третье место, второе, тут всё – один остался. Сидим мы, номинанты, все белые, замерли... Так что в этот момент у меня эта вся бравурность ушла, от нее ничего не осталось. Но, тем не менее, ожидание, оказалось, было ненапрасным. Так случилось, что и знаки не врали. И, собственно говоря, то, о чем книга говорит, то, о чем я писал, оно, в общем-то, в жизни... Я сказал, что она о фатализме. Лис Улисс, главный герой книги, руководит некой группой, ведет ее к какой-то цели. Цель авантюрная. Но он постоянно ссылается на судьбу. Все время говорит своим, что надо ловить знаки судьбы. Какие они там ловят знаки судьбы, и чего они делают, – это другой разговор.

И вот как-то тут совпадение произошло между тем, что происходит в книге, и тем, что происходит в жизни. Причем это не всегда настраивает на оптимизм. Приходится, в общем-то, идти на жертвы определенные – опять же об этом в книге говорится, – ради чего-то важного. Но это другая тема. А потом объявили первое место. Тина Канделаки вела награждение. Она сначала нас помучила, разумеется: «Я еще не скажу, я еще время потяну». Потянула. Мы уже не белые, а вообще непонятно какой части спектра. А у меня же имя простое. Она фыркнула, и в этот момент мне стало все уже понятно.

Недавно в аудитории педагогов я проводила обзор. Рассказываю про одну очень смешную, чуть-чуть хулиганскую, очень современную и великолепно написанную книжку, и тут вопрос: «Чему учит эта книга?» Я начинаю говорить, что от хорошей литературы дети получают опыт приобщения к хорошему стилю, происходит ощущение языка. Но почва под ногами у меня как-то поплыла. А теперь, пользуясь случаем, этот вопрос задаю Вам. Чему учит Ваша книга?

Несмотря на то, что это сказка, что там часто все на грани абсурда, в книге разыгрываются совершенно жизненные ситуации. Они, конечно, гипертрофированы, конечно, на грани гротеска. Но они совершенно узнаваемы.

Любые жизненные ситуации, которые описываются в литературе, так скажем, в честной литературе, все несут в себе что-то, какой-то поучительный, возможно, контекст... подтекст даже скорее, вне зависимости от того, ставил автор перед собой такую задачу или нет. Вообще желательно, чтобы автор перед собой такой задачи не ставил. Потому что, если начинается поучение напрямую, в лоб, это уже плохо, это сразу вызывает отторжение. Лучше, если этого не будет. Гораздо лучше, когда писатель пишет от души, основываясь на собственной жизни. Пишет так, как есть, честно. И это неизбежно все равно несет что-то такое, к чему читатель присматривается, проецирует, узнает в книжных ситуациях какие-то собственные, можно даже себя узнать. И, возможно, можно что-то из этого извлечь. Но специально это точно не делается и не будет делаться. Во всяком случае, я этого сцециально не делаю.

А что вы называете честной литературой?

Которая пишется по велению души, а не потому, что надо. Хотя многие произведения, и даже очень хорошие, написаны потому, что надо, по договору надо. Люди зарабатывают этим деньги. И это нормально совершенно. Я не говорю, что она нечестная, я неправильно выразился. Литература, которая пишется не потому, что по договору нужно, а потому, что ты уже не можешь это не написать. Потому что туда, в литературу по договору, не надо вкладывать чувства, хотя это может быть замечательное произведение. Я знаю массу таких примеров. Большая часть литературы, которую мы читаем, написана именно так. Мы снаружи даже не можем отличить. Но эта разница есть. Чтобы говорить о жизни по-настоящему, надо чтобы был порыв души. Это может совмещаться. Может действительно быть заказ и при этом порыв души.

И как всегда наш традиционный библиотечный вопрос. Что Вы читали в последнее время? Что на Вас произвело впечатление? Чем можете поделиться?

Когда я что-то пишу, а пишу я продолжение «Лиса Улисса», я ничего не читаю, читать не могу, меня это выбивает. До этого у меня было свое читательское открытие: очень понравился Стивен Фрай. Это английский автор, который не писатель на самом деле, он очень известный английский комедийный актер. Я очень люблю английский юмор. А тут вдруг выяснил, что, оказывается, он и книги пишет. Просто искрометнейший английский юмор и великолепный язык. Все-все замечательно. Что еще? Я не помню, что я читал. Я в основном попсу всякую читаю, честно скажу. Из попсы мне очень нравится кое-какая фантастика российская, современная. Я вообще фантастику очень люблю. Честно говоря, пока из российских фантастов лучше Лукьяненко не нашел. Считаю, что его популярность вполне оправдана.

Две недели спустя я узнала, что «Лис Улисс» в книжном магазине «Москва» стал лидером продаж в отделе детская литература. H

Беседовала Татьяна Рудишина