Капитанский мостик

Борис Минаев

Послание Олега

Олег Кургузов начинал как журналист. Он писал обычные заметки для газеты, и однажды написал маленький юмористический рассказ, который отдал в газету «Московский комсомолец». Тогда в этой газете, как и во многих других, существовала юмористическая рубрика. Ведущий рубрики, Лев Новоженов, прочтя рассказ, посоветовал Олегу написать что-нибудь для детей. Он как-то сразу понял, что там, внутри, в этом маленьком пробном тексте.

Детское ощущение жизни. Детский взгляд на мир.

Это было в нем изначально. Он еще не знал, что будет учиться на журфаке, работать в газетах, писать книжки, что станет одним из самых известных детских писателей 90-х, он еще ничего не знал – а это, получается, в нем уже было.

Нечто, что двигало его пером, его жизнью – помимо воли.

Какая-то его правда.

Ведь рассказы Олега – это не просто тексты. Это не слова, символы, стили, сюжеты. Это нечто большее. Нечто, что больше и выше слов.

Я часто думаю, что у каждого человека есть это неназванное, неистребимое и неизвестно откуда берущееся начало. Один рожден, чтобы быть большим начальником и горы сворачивать, другой – чтобы смертельно влюбиться, один раз на всю жизнь, порой и то неудачно, третий – чтобы писать для детей.

Важно, чтобы совпало, чтобы случилось, вырвалось наружу.

У него – состоялось, случилось, вырвалось. Ему повезло.

Повезло каким-то высшим везением, которое выше судьбы. И даже выше таланта.

Внутренняя правда Олега – это его дом. Он всю жизнь писал о доме.

Если вы внимательно посмотрите его рассказы, то увидите, что все они заполнены, даже переполнены, деталями этого дома. Там есть все мелочи дома, самые простые бытовые вещи – шкаф, стол, люстра, телевизор, окно, пол, потолок, домашний кот, кастрюли и холодильник. Но эти вещи не просто названы, перечислены, они в рассказах Олега живут, как его герои и персонажи. Они действуют. Они живые.

Почему?

А очень просто – все это части единого организма, единой планеты, мифологического живого существа, который и называется домом.

Дом – это не просто люди и предметы, не просто ласковая атмосфера, не просто отношения мамы и папы, которые, конечно же, являются в доме важнейшими для ребенка, не просто игры, дыры, закоулки, тайны, события.

Дом – это биосфера.

Или ноосфера. Или протосфера. Дом, короче говоря, это все.

Этот уникальный взгляд на жизнь, честно говоря, я больше нигде никогда ни у кого не встречал. Ни у одного писателя. Все-таки дом – лишь часть нашего существования. Есть еще природа, отношения с другими людьми, проблема выбора, добро и зло, наконец. Для Олега выше дома ничего нет. Дом божество. Высокая, высшая материя. Некая святость бытия.

...Я вспоминаю те маленькие квартиры, в которых провело детство наше с ним поколение. Хрущевские пятиэтажки – панельки, как их ласково называли, – стоявшие по всей стране, от Северного океана до южных морей, от востока до запада. В этих панельках – скрюченное, лаконичное существование, тонкие перегородки, из-за которых слышен храп отца или причитания матери, торшеры, бросающие свет в вечерние углы, наполненные тенями прошлого – коврики, фотографии в рамочках, телевизоры, книги. Но для нас, для детей, рожденных в 50-е и 60-е, это убогое в бытовом смысле пространство расширилось до невероятных пределов, – отсюда начинались все наши сказки, все наши мифы, представления о том, что есть жизнь и что есть люди, именно эти крошечные, заставленные неказистой мебелью углы противостояли всему остальному миру.

Почему?

Потому ли, что мы читали книги, и наполняли свой дом книжными образами? Или потому, что наши родители были все-таки счастливы в то время? Не знаю, но это измерение жизни для Олега оказалось самым важным, самым главным.

Все остальное – его светлый, ласковый юмор, его парадоксальная фантазия, его гротеск, его доброта, образы его родителей – производное от образа дома. Дом – животворящее начало. А все остальное – то, что родилось от него. Для меня это очевидно, но с другой стороны –
в этом для меня и главная загадка рассказов Олега.

Есть в этом обожествлении дома какое-то послание. Послание всем нам. Я пытаюсь смотреть этим его взглядом на свой дом, на другие дома. И что же я вижу? Дома становятся все более комфортабельными, уютными, их украшают, им посвящают жизнь, их наполняют умными дорогими вещами, их строят, их оставляют детям в наследство, им даже поклоняются. Но внутри дома все разрушено. Внешне отстроенный – внутренний дом исчезает.

Исчезает его уникальная духовная структура, монолитность, твердость. Исчезает в этом самом времени, в которое мы живем. И это очень грустно.

Однажды я пришел в Малый зал ЦДЛ, состоялся вечер памяти Олега Кургузова, прекрасного детского писателя и человека, который умер два года назад. Умер внезапно.
Вечер был уникальный, и состоялся он благодаря героическим усилиям Оли, вдовы Олега. Уникальность в том, что пришли все те, кто очень редко собирается теперь вместе, вот только по таким поводам. И по атмосфере – наше поколение сохранило ту внутреннюю свободу и атмосферу дружества, которая возникла еще в 80-е. Многие говорили о том, что Олег, – а он был очень талантливым человеком, лауреатом медали Корчака, одной из главных наград в мировой детской литературе, – был еще и талантливым организатором, он мог бы стать «нашим Михалковым», то есть сделать для детской литературы очень многое не только творчески, но и организационно. Сейчас это прозвучало очень актуально, потому что в нашей детской литературе, вполне вероятно, опять победят новые Михалковы и Барто, но уже гораздо менее яркие и талантливые. Но проза и стихи, которые были написаны моими друзьями в 80-е и 90-е годы, мне кажется, все равно никуда не денутся, и будут читаться еще лет сто–двести. Вечер вел Юрий Кушак, поэт, составитель знаменитой серии «Антология сатиры и юмора». Я вообще впервые был на настоящем мемориальном вечере, таком всерьез, по-взрослому, ощущение тяжелое, но то, что я там был – очень хорошо. Важно. Теперь вкратце перечислю тех, кто выступал: Марина Москвина, Марина Бородицкая, Сергей Седов, Тим Собакин, Лев Яковлев, Андрей Усачев, Александр Торопцев, Артур Гиваргизов, Сергей Георгиев, Александр Пинегин (композитор), Ольга Корф, Татьяна Рудишина, Ольга Мяэотс, Марина Дружинина. кого-то еще забыл, многие еще выступить просто не успели. Говорили отец Олега, Оля, Рита Федорова, которая сделала единственное прижизненное интервью с Олегом. Я лично тоже говорил, но с каким-то горьким чувством – не успели мы с Олегом как следует сойтись.

Но в общем-то, неважно, что я сказал и не сказал, все равно, то, что я должен был сказать Олегу про его рассказы – при жизни мной уже не сказано, и это зря.

Писателей надо любить, хвалить, жалеть. Как и других людей, но их особенно, потому что тогда они напишут еще.

А вот Олег не успел.

На обложке его последней книги – фотография с шестилетним сыном. Олег очень его любил. Он был счастлив, потому что построил свой дом.

Вот, собственно, и все послание. Послание Кургузова.