 Капитанский
мостик
Наталья Василькова
«Что за прелесть эти сказки...»
Примерно то же подумала я сама, когда
впервые прочитала неряшливо напечатанные на
принтере листки. Принес их мне один
Замечательный Человек в самый, наверное, тяжелый
период моей жизни, принес со словами: «Если вы
любите сказки... вот тут один мой друг написал...» И
я тогда ужасно испугалась: а вдруг – плохие,
вдруг автор – графоман? Вон как рукопись
выглядит!.. И что же я скажу тогда этому
замечательному человеку? Но стоило открыть
первую...
Первой оказалась сказка «По законам
живой природы»... Минувшим летом, во время
мастер-класса Евгения Клюева на книжном
фестивале, эта сказка разыгрывалась актрисой
Анной Куненковой с детьми. И надо было видеть, с
каким азартом и, одновременно, с каким пониманием
всей глубины текста, входили в образы Лягушонка,
Аистенка и Кузнечика, даже – Старой Вороны, и
даже – Дуба, ребята от пяти и, примерно, до
двенадцати-тринадцати лет.
...Стоило мне прочесть страницу – и я
бросилась звать дочь и внука, минуту спустя мы
уже вырывали друг у друга рукопись, в полном
упоении перечитывая полюбившиеся места. А когда
закончилась последняя сказка, я, не посмотрев,
что уже за полночь, позвонила тому, кто подарил
мне это чудо:
– Где вы нашли этого друга? Он же поэт!
– А откуда вы знаете, что он и стихи
пишет? – удивился Замечательный Человек.
– Да это же в каждой строке
чувствуется! Сколько у него сказок?
– Двести.
(На самом деле их тогда было
семьдесят, а двести с небольшим стало только
сейчас, когда на пороге четвертый сборник –
НВ).
– Я хочу все! И стихи – все!
Суровой ноябрьской ночью 2001 года я
получила электронной почтой все имевшиеся к тому
времени в компьютере у автора, живущего в Дании,
сказки и стихи и, прочитав, поняла, что должна, –
нет, обязана – сделать все возможное и
невозможное, чтобы это увидело свет, дошло до
читателя. И очень скоро Евгений Клюев получил в
моем лице самого придирчивого в мире редактора, а
заодно и самого неопытного и неумелого на свете
литературного агента. Сегодня я горжусь тем, что
уже вышло довольно много книг и стихотворных
подборок, а в издательских планах – еще больше.
Евгений Клюев
Собственно, сказками можно назвать
почти все, написанное Евгением Клюевым. Разве не
сказки – роман «Книга теней», или другой –
«Между двух стульев»? А новый, тот, что выйдет
нынешней осенью, он-то уж точно сказка... Или
уморительные новеллы о 77 существующих или не
существующих, – поди пойми, – государствах мира
из «учебника жизни (за рубежом)», названного им
«Странноведение»? Разве не...
Впрочем, вот что сказал сам автор в
одном из интервью, отвечая на вопрос: «Как бы Вам
понравилась такая идея: сказка как домашнее
задание школьнику?» – «Замечательная идея!
Правда, есть нечто более важное, чем уметь писать
сказки... важно уметь помнить: что бы ты ни написал
– это только сказка». – И дальше: «Вы будете
продолжать писать сказки?» – «Вне всякого
сомнения! Я, правда, пока не знаю, будут ли они
называться «сказками» или «романами»,
«рассказами», «стихами»... газетными статьями,
если уж на то пошло».
Но в чем прелесть-то? Глупое и
бессмысленное дело – пересказывать стихи или
музыку (а я могу – уже не как редактор, а как
читатель – с таким же правом отнести все,
написанное Евгением Клюевым, к области поэзии
или музыки), пожалуй, скажу просто, что мне, лично
мне, дает общение с его сказками.
Наверное, главное тут вот что: за
прошедшие пять лет я стала немножко иначе,
любовнее и внимательнее, смотреть на мир, на то,
что меня окружает, не делая различия между
людьми, животными, растениями, предметами... Все –
живое. Все дышит и все чувствует. Читатель
извлекает по маленькому уроку из каждой сказки. Я
видела себя то в «Маленьком Старательном Веере»,
едва не заморозившем собравшихся на пляже людей ,
то в «Утенке, Упрямом, как Бык», то в «Оловянной
Ложке, мечтавшей о Барселоне»... И пытаюсь не
только лечиться ими (ибо они, ко всему, обладают
явными целительными свойствами, проверено!), но
как-то... ну, пусть и наивно прозвучит – стать
лучше.
Впрочем, может быть, и не так наивно,
ведь не зря именно эти сказки так активно
используют в модном нынче направлении –
«сказкотерапии». А еще они побуждают к
собственному творчеству. Приведу лишь один
пример. Главный режиссер РАМТ, Алексей Бородин,
целое лето играл со своим десятилетним внуком «в
сказки Клюева» – и Никита начал сам сочинять
сказки. Вот одна из них:
Воздушная ванна
Жила-была воздушная ванна. Она летала
повсюду, и все люди ее с удовольствием принимали.
Но пришла осень. Стало холодно, и людям уже не
хотелось принимать воздушную ванну. А она все
летала и кричала: «Примите меня, примите меня!»
Так прошли осень, зима и ранняя весна.
Опять стало тепло, и людям снова захотелось
принимать воздушную ванну.
Воздушная ванна была счастлива: ее
опять принимали.
Никита Филимонов
Десятилетний Никита Филимонов точно
понял главный принцип, которым руководствуется
Клюев. Вот как он сочинил самую первую сказку: ...мне
вдруг стало понятно, как пишутся сказки. Это не
значит, что я захотел написать сказку, нет, я
именно понял, как это делается. Сказка пришла
внезапно, из одной фразы, причем даже
незаконченной: “...словно целый парусный флот”.
Ясно, что это никакое не имя, это, скорее,
эквивалент мечты, указание на то, чего не бывает.
Но за парусным флотом потянулись и Вторая
Половинка Красного Кирпича, и
Спичечный-Коробок-с-Единственной-Спичкой, и
Зеленый Листок Неизвестного Растения и
все-все-все. Поначалу сказка была очень длинная,
потом ужалась с семи до трех с небольшим страниц.
Выброшенными оказались все признаки
человеческой реальности, которыми я наделил
своих персонажей, а они, как выяснилось, в них
вовсе не нуждались. Сказочные персонажи вообще
не обязаны чем-либо оправдывать свое
существование: ни тем, что они как мы, ни тем,
что они не как мы... Я понял для себя некий
генеральный принцип сказочности: это
драматургически выстроенное общение тех, о чьем
общении мы не имеем и не можем иметь ни малейшего
понятия. Биоценоз кухонного стола, микрокосм
мусорной ямы или банки с сардинами, сообщество
бутафорских фруктов – вот что мне интересно.
Многие вещи, которые мы воспринимаем всерьез, там
всерьез не происходят, более того, часто не
происходят вообще. Для меня это своего рода
эксперимент: запустить агента в среду и
посмотреть, что из этого получится. Ролевая игра,
если хотите.
Клюева часто сравнивают с Андерсеном.
Похоже – и тут и там предметы используются как
персонажи, непохоже – у Андерсена и в помине нет
того, что для Клюева, наоборот, весьма характерно
– волшебной игры словами. Но тут уже совсем
другая тема, тут надо всерьез говорить о
творчестве писателя в целом, потому замолкаю.
Возвращаюсь к правке нового сборника, а читателя,
юного и взрослого, отсылаю к уже вышедшим книгам,
которые, верю, подарят ему много-много счастливых
часов и дней.
Сборники сказок
Евгения Клюева
Сказки на всякий случай. –М. : Слово, 2003.
Ужасно скрипучая дверь и другие люди.
– М. : НЛО, 2004.
Цыпленок для супа. – М. : РИПОЛ-Классик,
2002. |