История с календарем

Было это давным-давно, когда люди не умели вычислять время по календарю, да и считали вообще плоховато. Пожалел их Великий Нефритовый владыка и придумал, что каждый год в календаре надо отдать под наблюдение кому-то из животных.

Повелел он всем зверям и птицам, чтобы те прислали к нему двенадцать избранников, которые будут помогать Владыке и служить людям, вычисляющим время.

И были избраны двенадцать Помощников: могучий Вол, мудрая Змея, забавная Обезьяна, и Тигр, чьи полоски подобны пламени и пеплу, и Дракон с пестрой чешуей, и еще другие – и Мышка с ними.

Но кто из двенадцати будет первым? Кому выпадет честь открывать календарь?

«Я буду первым, – сказал Вол. – Я силен, могуч, никто не дерзнет встать у меня на пути».

«Разве что я! – возразил Тигр. – Силы и у меня немало, ловкости не занимать. А кроме того – у меня роскошная шкура!»

«А ведь и я ничем не хуже, – заметил Дракон. – Моя чешуя прочней, чем воинский доспех, и прекрасней, чем убор из драгоценных камней!»

Разгорелся спор, и никто не хотел уступать. Но вот Змея приподнялась на хвосте и зашипела. Все притихли.

«Не надо ссспорить, – прошипела Змея. – Завтра мы всссе явимссся в Небесссный дворец. Кто из нассс первым удостоитссся приветссствия Великого Владыки, тот и ссстанет главным».

«Какая ты мудрая, Змея!» – обрадовались звери.

И вот двенадцать Помощников явились в Небесный дворец, и сам Великий Владыка вышел им навстречу.

«Рад вас видеть, – сказал Владыка с улыбкой. – Надо же, и ты пришла мне помогать, маленькая Мышка! Приветствую тебя».

«Ссслышшшали?» – тихо прошипела Змея.

И все двенадцать Помощников поздравили маленькую Мышку с выпавшей ей великой честью.

Так говорит одна из китайских легенд. Ну… или не совсем так… Впрочем, тот факт, что Мышь пользуется особым расположением Великого Владыки, сомнений не вызывает. Ведь не только в Поднебесной, но и в других странах и культурах мышь занимает особое место.

Древняя основа цивилизаций

Мышь живет в земле, в норе, в темном и таинственном месте. Мышей бывает много, очень много. Этими двумя особенностями мышиного существования и объясняется специфика отношения человека к мыши.

Образ мыши в мифологии и фольклоре европейских народов соотносится, с одной стороны, с потусторонним, «подземным» миром, погребальными обрядами, с другой – с представлениями об изобилии, плодородии, урожае, вообще – о полноте жизненных сил. Объединив эти представления, мы получим ключевую для понимания многих культур оппозицию умирания и возрождения: смерть и новая жизнь одновременно и противопоставляются, и понимаются в тесной взаимосвязи.

В некоторых культурах образ мыши связывается с божествами – врачевателями, спасителями, избавителями; при этом – и с разрушениями, болезнями, голодом. Иногда мышь играет роль помощника-созидателя, иногда – как раз наоборот – вредителя, разрушителя. Прослеживается связь мышей с музыкой и вообще со звуками определенного рода. Почти во всех индоевропейских традициях (хетты, греки, славяне) мышь участвует в разных гаданиях, испытаниях судьбы.

Древние египтяне, как известно, почитали кошку, однако в священных папирусах исследователи нашли изображения женщины с мышиной головой: считается, что это подземная богиня, «отвечающая» за смерть и преисподнюю. А вот один «земной» древнеегипетский «мышиный» сюжет попал даже в исторические записи Геродота. Когда царю-жрецу по имени Сетос (Сатни-Хемуас) угрожало нашествие врагов, бог Птах послал ему на помощь мышей. Ночью они напали на вражеский стан и перегрызли «все колчаны, все луки и даже ремни щитов», так что наутро армия, увидев себя безоружной, позорно бежала. Преисполненный благодарности, Сетос поставил в храме каменное изваяние Птаха, который держит на ладони мышь, а рядом написано: «Пусть все, кто увидит меня, почитают бога!»

В доклассической Греции мыши сопровождали бога Аполлона; один из его распространенных эпитетов – Сминфей – буквально и значит «мышиный». Известны изображения Аполлона, опирающегося на мышь. Впрочем, точного смысла взаимоотношений бога и грызунов наука еще не установила: вроде бы Аполлон был покровителем мышей и при этом мог избавлять людей от мышиного нашествия. Следует помнить, между прочим, что доклассический Аполлон был божеством мстительным и жестоким: его стрелы несли чуму и внезапную гибель, он сурово наказывал тех, кто осмеливался ему противоречить. Понимание Аполлона как светлого и мудрого бога, носителя гармонии – это более поздний, «олимпийский» этап. Однако некоторые исследователи (В.Н.Топоров) делали попытки связать с мышами и образ Аполлона – покровителя искусств (по мнению некоторых ученых, слово «муза» может быть исторически родственным слову «мышь»). Как бы то ни было, пародийный эпос «Батрахомиомахия» («Война мышей и лягушек») непосредственно связан и с грызунами, и с проблемами понимания искусства!

Кроме того, в античных текстах встречаются указания на связь мыши с Афродитой (у мышей, как известно, выдающиеся способности к размножению) и Деметрой (один из ее загадочных эпитетов – Мисия; и даже сам Аристотель то ли ради шутки, то ли всерьез соотносил термин «мистерии» со словом «мышь»).

У индуистов мышь считается «ваханой» (ездовым животным) Ганеши – покровителя мудрости. В Японии по сей день мышь символизирует богатство, достаток, благополучие.

Древние славяне считали мышь посредником между «тем» светом и «этим». Отголосок этих верований сохранился в народном названии Млечного пути – «мышины тропки». Часто в образе мышей представляли души умерших предков; того, кто случайно или намеренно погубил такую мышь, ждали крупные неприятности.

В средневековом сумраке

Средневековая Европа сохранила для нас некоторое количество «компромата» на мышей. Согласно одной из легенд, во время всемирного потопа мышь прогрызла дыру в ковчеге и едва не потопила его (а кошка якобы заткнула дыру своим хвостом – так мотивируется извечная вражда мышей и кошек). Некоторые считают, что уникальное плавсредство повредил сам дьявол, принявший вид мыши.

В европейском изобразительном и словесном искусстве мышь (будучи животным «нечистым» и «дьявольским») нередко служила аллегорией «греха». Уподобление происходило по простой схеме: одна мышь не очень опасна, но множество мышей – это ужас что такое; один проступок не губит человека, но многие прегрешения, пусть и мелкие, ввергают его в пучину неисчислимых бедствий. Грехи, подобно мышам, «грызут» и «терзают» людей; бороться с ними трудно, ибо враг хитер. Мыши приходят туда, где много еды, а грех возникает там, где изобилие и праздность; следовательно, лучшая защита от мышей-грехов – «евангельская бедность», прилежание к трудам и благочестие. Включение мыши в «церковные» сюжеты можно трактовать как предупреждение («берегись грехов, ибо они везде подстерегают»), как призыв к бдительности («не забывай – враг не дремлет!»), как напоминание («большая беда начинается с малого»).

Известны изображения святых с мышеловкой в руках (как мышеловка ловит мышей, так святость «уловляет грехи»). Как мы знаем, иногда сам дьявол мог принимать мышиное обличье; забавный отголосок этого представления – эпизод из современного фильма, в котором вампир Дракула внезапно «рассыпается», превращаясь во множество крыс.

Мышиные (или крысиные) нашествия упоминаются во многих европейских легендах и хрониках; классический пример – история Крысолова из Гаммельна. (И в звуках дудочки, зачаровавшей грызунов, вдруг слышна свирель классического Аполлона – предводителя муз!) В немецких или французских легендах избавителем от мышиной напасти выступает святой Николай; в России также зафиксированы похожие сюжеты (Никола-угодник избавляет доброго человека от мышей и крыс).

Одна французская легенда рассказывает, что некогда крестьяне явились в суд и принесли жалобу на мышей, которые погрызли у них зерно. Судья рассмотрел жалобу, принял к сведению рассуждения адвоката и постановил, что мыши не должны быть наказаны, ибо грызунами их создал бог, но впредь обязаны иметь жительство в диких местах, подальше от крестьян.

В Европе бытуют истории о неправедном правителе, заеденном мышами (князь Пепел, изгнанный из своего государства; епископ Гаттон, известный нам по балладе Жуковского, и пр.). Характерно, кстати, что и здесь мыши фигурируют в ситуациях, связанных одновременно и с погибелью, и с урожаем/неурожаем.

Народное и поэтическое

«Мышиная» тема в народно-бытовой сфере раскрывается богато и разнообразно, при этом образ мыши по-прежнему связан с урожаем-богатством, с одной стороны, с жизнью-здоровьем – с другой. Например, собиратели фольклора не раз записывали истории о том, как во время сна душа человека выбегает у него изо рта в виде мышки. Если мышь-душа не вернется в тело, человек никогда не проснется!

Для некоторых случаев жизни существуют особые способы обращения к мыши. Так, всем известна присказка по поводу выпавшего молочного зуба: «Мышка, мышка, вот тебе репяной, дай мне костяной!» – с этими словами ребенок бросает зуб за печку или в подпол. Точно такие же действия зафиксированы у грузин, украинцев, таджиков. Как живые мыши, так и снадобья, приготовленные (о ужас!) из мышей, находят применение в народной медицине. Естественно, с мышами связано много примет и поверий.

Южные славяне до сих пор отмечают специальные «мышьи дни». Особые обряды совершаются для того, чтобы «задобрить» грызунов, которые могут навредить хозяйству.

Отдельное и удивительное явление – латышские колыбельные песни. Там, где у нас фигурирует привычный «котенька-коток» или «прилетают гуленьки», у латышей мышка «сон везет в тележке», «тащит дрему деточке»; к мышке же обращаются с песенкой-просьбой.

Неси, мышка, сладкий сон
Моему ребеночку –
Через сени, через клеть,
Через щель в окошечке!
Положи ты сладкий сон
В изголовье люлечки,
Сама в норочку беги,
Чтобы котик не словил!
Тихонько, легонько,
Чтобы котик не слыхал:
Как услышит котенька –
Тебе шубку обдерет!

А вообще – простенькие наши сказочки, которыми бабушки развлекают маленьких детишек, наполняются глубоким содержанием, когда мы вспоминаем «роль мышей в цивилизации».

Помните, как дед собирал семейство на уборку небывалого урожая – гигантской репы? Ни бабка с внучкой, ни жучка с кошкой помочь ему не сумели, и вот почему: репка-то растет из-под земли! А кто у нас живет под землей? Правильно! К мышке-то в первую очередь и надо было обратиться.

Значительную и серьезную роль играет мышка и в другой всем известной сказочке – про Курочку Рябу. Золотое яйцо символизирует собой целостное, гармоничное мироздание, а мышка разрушает его, превращает гармонию в пугающий хаос.

Но чаще мышка выступает в роли «волшебного помощника» (по Проппу): «Девушка, девушка, дай ложечку кашки – я тебе помогу!» И это неудивительно, если мы будем иметь в виду вышеизложенные соображения по поводу мышки-души и мышки-посредницы.

Литературные герои

В более поздних сказках – как народных, так и совсем недавних, авторских – мыши активно подвизаются на всех ролях.

Самый примитивный случай – мышонок, художественно уподобляемый наивному ребенку-малышу, в качестве героя, попадающего в некую «воспитательную» ситуацию («Невоспитанный мышонок» Софьи Прокофьевой). Подобные произведения адресованы, как правило, самым маленьким читателям.

В назидательных историях, притчах и баснях, а также, разумеется, и в сказках как таковых мышь часто играет роль «маленького человека» со всеми его слабостями («Мышка Миссис Крохотуля» Беатрис Поттер), а мышиное царство-государство карикатурно изображает человеческое общество («Оле-Лукойе» Андерсена, «Гарантийные человечки» Э.Успенского).

Чуть ли не древнейшее, между прочим, из письменно зафиксированных художественных произведений – сказка о том, как маленькая мышка спасла льва, попавшего в ловчую сеть (демотический папирус «Куфи», Фивы, II век н.э.).

Сказочные мыши нередко выступают в традиционном качестве помощниц (Рамина из «Волшебника Изумрудного города»), хотя их помощь не всегда можно назвать своевременной и квалифицированной (Мышь из «Алисы в Стране Чудес»). И наоборот – бывает, что кошмарные грызуны наводят ужас на всех, кто рискнет им противостоять («Щелкунчик и Мышиный король» Гофмана).

Среди мышей есть и герои в полном смысле слова – ловкие, находчивые, храбрые (Умный мышонок из сказки Маршака, серый Маламыш Натальи Дилакторской), хотя авторы-сказочники подчас относятся к ним с заметной долей иронии («Мышонок Мыцик» Ефима Чеповецкого).

Наконец, среди представителей сказочно-мышиного племени есть несколько хвостатых персонажей, которые настолько своеобразны, что не хотелось бы размещать их в рамках классификаций, пусть и шуточных. Это, например, мышонок Терентий из повести Радия Погодина «Где ты, Гдетыгдеты?» – восторженный и любознательный мечтатель-художник и неисправимый альтруист. Или это Глупый мышонок Маршака, так и не сумевший понять, что каприз – неправильный способ переделать мир. Или – игрушечная мышка, удивительная героиня сказки Эно Рауда «Муфта, Полботинка и Моховая Борода». То, что с помощью этой мышки друзья спасают город от великой кошачьей напасти, – даже не самое главное для характеристики героини. Для нас важнее то, что игрушечная мышка с колесиками – единственное близкое существо для одного из персонажей и мышиный подвиг – лишь следствие того, что сердечная привязанность накситралля одушевляет игрушку. Нет, эта мышка не превращается в живую, не бегает и не говорит, хотя в сказке было бы возможным и это; но Полботинка обращается с ней как с другом, и она, похоже, платит ему взаимностью. Эпизоды с участием игрушечной мышки – самые трогательные фрагменты сказочной повести.

Из нашего обзора, довольно беглого, краткого и (конечно же!) не вполне серьезного, тем не менее можно сделать вывод о том, что мышь – персонаж интересный, нестандартный, с легкостью несущий груз культурологических исследований и не забывающий при этом грызть свой (или наш?) хлеб насущный. Проходит время, уходят народы, сменяются цивилизации – а хвостатая зверушка все здесь, рядом с нами: «Кто-кто в теремочке живет?» – «Я, мышка-норушка!» Опаснейшая врагиня и добрая помощница, напасть и спасение, кошмар и радость, спутница богов и демонов, непрошеная, но очень обаятельная соседка человека – мышь!