Михаил Яснов

В советские времена, когда уходил из жизни значительный писатель, создавали комиссию по его литературному наследию. Благодаря работе таких комиссий (а наряду со свадебными генералами в них, как правило, входили и те, кто действительно работал), многое из творческого наследства покойных литераторов становилось достоянием читающей аудитории. Что-то я не слышал, чтобы подобные комиссии существовали в наши дни. За покойного держат отчёт разве что его близкие, да друзья, да ученики, если таковые остались, которым небезразлична его посмертная судьба.

Валерий Дымшиц, исследователь и публикатор еврейской (прежде всего – детской) литературы, собрал небольшой коллектив талантливых переводчиков и образовал нечто вроде такой комиссии – только по публикации творческого наследия не одного человека, а целой литературы, написанной на идише. Не то чтобы литература на идише была глубоко покойной – и сегодня живут, слава богу, писатели, поддерживающие её огонек, правда, к сожалению, уже весьма скромный. И того действительно мощного, нового, разнообразного течения, которым была идишская литература в 10–30-е годы прошлого века, уже нет. Годы Холокоста и сталинских репрессий смели с лица земли и писателей, и читателей. Поэтому тот энтузиазм, с которым нынче работают петербургские переводчики и их московско- иерусалимский издатель, заслуживают и почтения, и благодарности.

Книга «Тяжба с ветром», о которой идёт речь (она вышла в самом начале нынешнего года в издательстве «Гешарим» («Мосты культуры»), – издание уникальное. Впервые в одном томе собраны литературные сказки идишских писателей, обращенные и к детям, и к их родителям; впервые представлены вместе и стихи, и проза; впервые переведены на русский язык; впервые снабжены историческими, культурологическими и биографическими комментариями. Произведения, которые в свое время были широко известны в еврейской культуре, фактически впервые входят в контекст сегодняшнего чтения, одновременно и как литературный памятник, и как собрание живых, трогательных, мудрых текстов, к тому же превосходно изданных, с иллюстрациями Аси Лукиной, поддерживающими традицию еврейской книжной графики, идущей от Шагала, Лисицкого или Рыбака.

Диапазон сказок настолько широк, насколько широко было их бытование в жизни, материальной и духовной: здесь и религиозные притчи классика и основоположника современной литературы на идише Ицхока-Лейбуша Переца, и презабавнейшие (да и грустные тоже) стихотворные истории знаменитых идишских поэтов – Мани Лейба, Мойше Бродерзона и Кадьи Молодовской, и прозаические сказки ещё одного не менее знаменитого поэта – Ицика Мангера, и настоящий памятник советской детской литературе (в её лучших проявлениях!) – подбор сказок Ицика Кипниса, и, наконец, мистические, написанные ритмизованной прозой «готические» истории крупнейшего еврейского прозаика ХХ столетия Пинхаса Кагановича, который писал под псевдонимом Дер Нистер – «Сокрытый»…

Сам жанр сказки волей-неволей отсылает читателя к детской литературе, однако специфика еврейской сказки с её аллюзиями на Тору, ссылками на классическую европейскую литературу и привязкой к подробным реалиям суровой и далеко не всегда «детской» жизни делает эту сказку настоящим семейным чтением: многое в ней взрослые должны были ребёнку растолковать, ко многому приучить, а кое-что и вспомнить. Сегодня не обойтись без подробных примечаний, и комментатор становится на место внимательного родителя, в то время как переводчики с большим тактом и редким по нынешним дням чувством живого языка исполняют роли «народных» сказителей.

Хотя мне понятна скрытая печаль, с которой Валерий Дымшиц приглашает юных читателей познакомиться с еврейскими сказками. Действительно, до Второй мировой войны на идише говорили одиннадцать миллионов человек, а сейчас и полутора миллионов не наберётся. Многие, знавшие идиш в детстве, уже его подзабыли. Читатели остались без книг, а книги – без читателей…

Как бы то ни было, – говорит составитель, – но поправить эту беду можно только двумя способами, и оба очень трудные. Первый: выучить идиш (может быть, кто-то из вас когда-нибудь так и сделает); второй: перевести сказки на те языки, которыми теперь пользуется большинство читателей, например на русский. Это, между прочим, тоже не так просто. Во-первых, нужны профессиональные переводчики; во-вторых, нужно, чтобы они выучили идиш. Мы с моими друзьями-переводчиками так и сделали. Выучили идиш (пока ещё гораздо хуже, чем нам бы хотелось) и стали переводить. Вот так получилась эта книжка.

А что дальше? Какова судьба еврейской сказки – насколько она приживётся в детском сознании, окажется занимательной, интересной, полезной? Это, на мой взгляд, всё-таки зависит не столько от детей, сколько от тех взрослых, которые станут «Тяжбу с ветром» читать. И захотят, чтобы дети тоже её прочитали. А ещё от того, как часто будут к книжке обращаться. Чем больше она будет на виду, тем скорее эти сказки начнут переиздаваться, а каждое переиздание – маленький вклад в долговечность книги. Надеюсь и на то, что в недалеком будущем её талантливые переводчики – Александра Глебовская, Игорь Булатовский, Валерий Шубинский и сам Валерий Дымшиц – издадут по большому тому своих избранных переводов, а там на самом почётном месте будут и эти сказки. Право слово, они того заслуживают. Как написал Ицхок-Лейбуш Перец в поэтической притче «Вечный мир в далёкой стране»: Прядёт, прядёт сама себя сказка… Из лунных лучей прядёт она себя: тихими ночами, лунными ночами… Дальше рассказывает…

Вот о том, что будет дальше, и почитаем, открыв «Тяжбу с ветром».