Ирина Сангуэса

Мне кажется, что тезис: «Наши дети не читают», или более глобально: «Народ совсем не читает», – такой же миф, как и мысль: «Театр умирает», высказанная ещё современниками Софокла и Еврипида. Но мы-то знаем: полны и театры, и выставочные и концертные залы. Полны и книжные магазины, что для нас самое важное и отрадное. Когда я попадаю в районные библиотеки, то тоже вижу немало читателей – как взрослых, так и детей.

Но как мы все загружены! А сколько дел у наших деток, помимо Школы с большой буквы? Тут компьютер и телевизор, диски и дайвинг, бассейн и путешествие на Мальдивы, мини-футбол, экскурсии, друзья. Родители тоже требуют внимания. А бабушки и дедушки? Ясно же, что ни одно правительство в мире не может ни постановить, ни прибавить к нашим двадцати четырём часам в сутки ещё парочку на чтение. Об этом же говорят сами дети, мои читатели. Они же и признают, что книжка всё-таки теплее и роднее.

– Что телевизор? Это же готовая картинка, её придумали без меня и за меня.

– А Интернет?

– Конечно, я могу «скачать», – сказал шестиклассник Тёма, беря у меня довольно серьёзную книгу по средневековью, – но это же буду не я.

– С книжкой я могу фантазировать, могу даже придумать другой конец, – рассуждали на уроке восьмиклассники.

Полина из 9-го класса, с удовольствием читающая Остин и Бронте, наткнулась в Интернете на имя Элизабет Бишоп. Никаких сведений, кроме имени, не почерпнув, она попросила меня что-нибудь найти об этой поэтессе. Девочка прекрасно понимала, что я буду рыться в книгах, запрашивать другие библиотеки, пока не найду ответ, и он будет куда полнее и достовернее того, что она узнала в Интернете.

И уж точно, никто не будет отрицать заразительности примера. Если ребёнка не окружают читающие взрослые, то даже замечательное стихотворение Валентина Берестова «Читалочка» с зачином «Как хорошо уметь читать...» останется только цитатой из букваря. Мне очень повезло: я родилась в читающей семье, я постоянно видела читающих родителей и их читающих друзей. Сама я читала где только можно: под партой, в транспорте, с фонариком под одеялом, даже наказанная в углу. Роскошно было валяться с книгой при лёгкой простуде, когда тебя не уличат в безделье. Но для этого надо было всегда иметь под рукой эту самую книжку. Вот мы и вернулись к основному: библиотечному фонду. И чем богаче фонд библиотеки, чем реже читатель получает отказ на свой запрос, тем больше, интереснее и благодарнее наша работа.

Мне несказанно повезло и с самой школой, и с библиотекой, с её художественным фондом. Помимо книг по всем предметам школьной программы, я увидела в фонде Пруста, Диккенса, Стивенсона, Носова, Гайдара, Дефо, Лема, даже Боккаччо и Жорж Санд. Такому выбору позавидует любая районная библиотека.

С первого же дня работы я стала спрашивать ребят и учителей, какие книги они бы хотели видеть в нашей библиотеке. Наряду со всеми частями «Гарри Поттера» Джоан Роллинг были названы книги Люка Бессона об Артуре и минипутах, «Добывайки» Мери Нортон, «Молли Мун» Джорджии Бинг. Потом у нас в фонде появились не только все «взрослые» книги Людмилы Улицкой вместе с «Даниэлем Штайном, переводчиком», но и её очаровательные детские истории про воробья Антверпена, про кота Игнасия, «Детство сорок девять». Потом уже сами читатели начали приносить в дар прочитанные и понравившиеся книжки. Теперь в библиотеке есть и Дина Рубина, и Стивен Фрай, и Юрий Мамлеев с Дмитрием Быковым. Как только появились у нас «Московская сага» Василия Аксёнова, «Дети Арбата» Анатолия Рыбакова, сразу два пятиклассника попросили дать их почитать для своих бабушек. Я так и записала в формулярах: «для бабушки». Чтобы не волновать слишком строгих проверяющих.

Недавно девочки из шестого класса прибежали с неожиданной просьбой дать прочесть «ту книжку, что не понравилась однокласснику Вадику». Это оказались «Чудаки и зануды» Ульфа Старка. Сам же Вадик мне признался, что книга-то ему понравилась, но так как она про девочек и мальчиков, то и «нечего девочкам знать о том, что он думает».

И вот тут возникает очень важный момент, о котором нужно всегда помнить: чтение – дело глубоко личное. Для меня всегда встреча с книгой была так же важна и интимна по силе впечатления, как и встреча с человеком. Чтение – дело добровольное, и с этим необходимо считаться и относиться уважительно и бережно.

Как мы взрослые бываем сами нетерпеливы и бестактны по отношению к нашим читающим детям! То нам не нравится бедный Гарри Поттер, о котором мы сами не прочли ни строчки; то мы ворчим, что пора читать что-нибудь ещё, а не одних Стругацких. Одна мамочка вернула выбранную самим ребёнком книгу из-за того, что такая дома есть, «пусть свою и читает». Или того хуже – интеллигентная и начитанная бабушка принесла «Молли Мун и волшебную книгу гипноза» Бинг со словами:

– Она давно уже лежит, а внук не читает.

Я потеряла дар речи, потому что не далее как вчера старший брат мальчика сказал мне по секрету:

– Мишка, как и я, читает под одеялом, но если узнает бабушка, то будет скандал.

Мне не удалось уговорить Мишу взять книжку опять, пришлось дать уже другую книгу брату, чтобы тот со своим авторитетом и втайне от бабушки передал младшему.

У нас в школе дети несутся в библиотеку со звонком на перемену так же радостно, с шумом и гамом, как мы в детстве выскакивали на улицу после уроков. Где же ещё можно играть в прятки и войну, где можно пересидеть свободный урок или в уголке у батареи похвастать новым диском, где можно срочно заглянуть в атлас перед контрольной по географии?

Вот влетело пятеро девятиклассников за «Грозой» Островского, а уже прозвенел звонок на урок. В таком случае я беру десять книг и иду с ними в класс, выдаю на месте, тогда и остальным «забывшим» не отвертеться.

Самое же большое удовольствие мои читатели получают, когда ставят штампы на новые книги и журналы. Вот уж где можно воочию наблюдать «эффект Тома Сойера». Мне приходится зорко следить, чтобы Максиму не досталось книг больше, чем Косте, Насте – больше, чем Арине. Опять же есть возможность объяснить, что такое титульный лист, почему штамп ставится на 17-й странице, зачем нужен инвентарный номер. Можно рассказать, как выглядит печатный лист, и дать прочитать книгу по истории книгопечатания. Если во время беготни упадёт книга, то её надо положить мне на стол, а не запихивать куда попало, да ещё корешком внутрь; если же она при падении порвалась, то незачем выяснять, чья левая нога её задела, а лучше взять и «подлечить». Ведь важнее, кто аккуратнее подклеит, а не кто уронил, раз играли все вместе. В нашей библиотеке можно всё, нельзя только произносить слово «блин», и понятно, почему. Зато можно заслужить право нажать одну кнопочку на механической пишущей машинке, которую я привезла из дома и которая куда надёжнее любого компьютера. Этот «аттракцион» завораживает даже учителей.

Своим многочисленным помощникам я сделала таблички: «Старший помощник главного библиотекаря», «Младший помощник главного библиотекаря». И они передают их друг другу, строго соблюдая очерёдность. А сорвиголове Женьке вообще повезло больше других. Я постоянно обнаруживала его сидящим верхом на стеллаже. Бесполезно было убеждать его туда не забираться. Дала ему мокрую тряпку и предложила этот стеллаж протереть, предварительно взяв с него слово настоящего мужчины держать это в страшной тайне, иначе и всему 3-му «Б» захочется. Женя радостно протёр сначала один стеллаж, затем второй, потом все стеллажи. Он всю неделю потом ходил за мной и предлагал вытирать пыль. Мне пришлось сказать, что так быстро она не садится.

Как-то меня очень удивили второклассники своим ответом на казалось бы простой вопрос по «Сказке о рыбаке и рыбке» А.С.Пушкина. Я спросила, почему старик так безропотно выполнял все капризы привередливой старухи? Большинство были единодушны и сказали:

– Любил он её.

С девятиклассниками мы часто ходим в театр. Именно от них я узнала, что спектакль «Ин и Янь» (по произведению Бориса Акунина) имеет белую и чёрную версии.

А когда мы посмотрели необыкновенный спектакль Дмитрия Крымова «Корова», поставленный по рассказу Андрея Платонова, я не постеснялась выразить свои чувства словами моего любимого Владимира Маяковского:

Я знаю, город будет,
Я знаю, саду цвесть...

Это я и про страну нашу в целом, да и про то, что с чтением в ней далеко не так трагично, как об этом модно говорить.