Елена Габова

От составителя. Елена Габова пишет о подростках, о первой любви, о просыпающихся желаниях и о том, как порой не желают взрослые понимать, что творится в душе у старшеклассников.

До завтра!

Грей – это Сергей. Когда он был маленьким, он всем так представлялся: «Грей». В первом классе сосед по парте спросил, как его звать. Сергей по привычке бухнул: «Грей». Так и остался Греем на всю школьную жизнь.

Грей не любил автобусы. По возможности всегда ходил пешком. Даже если нужно было попасть из одного конца города в другой, шел пешком. Благо, что город у них маленький.

Сейчас Грею автобус совсем уж ни к чему. Он гуляет. Весна. Ранний вечер. Ничего, что не сделаны уроки – успеет.

Грей любил просто так бродить по своему городу. Особенно весной. Особенно вечером. Сиреневое небо. Голубой снег. В домах светятся окна. Вспыхивают новые – люди возвращаются с работы.

Грея перегнал автобус. Казалось бы, ну и что? Но с мальчишкой что-то случилось. Грей сам не мог понять, почему он за автобусом побежал. Побежал, да и все. До остановки было недалеко. Только Грей вскочил на подножку, автобус тронулся.

Грей протиснулся к окну, где было посвободнее.

И тут он увидел девчонку. Девчонка как девчонка. Распущенные по плечам волосы. Куртка и джинсы. Ну ничего такого.

Девчонка эта открывала окно, но оно привыкло за зиму быть закрытым и не поддавалось. От усердия и досады девчонкино лицо перекосилось. Грей стал ей помогать. Вдвоем они открыли окно, взглянули друг на друга и улыбнулись.

В окно влетел свежий апрельский ветер, в автобусе запахло тающим снегом. Ветер шевелил челку девчонки, а под челкой светились синим светом глаза. Грей посмотрел в эти глаза и понял, почему он гнался за автобусом как сумасшедший.

Только вот познакомиться с девчонкой он не смел.

Автобус катил мимо многоэтажных домов, мимо переливающихся разноцветных реклам. Обогнул строящуюся церковь. Сначала Грей смотрел на улицы, потом снова взглянул на девчонку. И она на него взглянула, и оба они вдруг прыснули, засмеялись. Это получилось само собой – настроение было веселое. Но почему-то их смех не понравился женщине, сидящей на сиденье лицом к ним.

– Не балуйтесь в автобусе, – сердито сказала она.

– А мы и не балуемся, – Грей пожал плечами.

Они с девчонкой снова переглянулись и рассмеялись еще громче. Ну скажите, разве они в этом виноваты? Ну... людям просто смеялось.

Женщина еще больше посуровела:

– Не балуйтесь и закройте окно.

– Душно ведь, – сказала девчонка.

У нее оказался очень приятный голос: тонкий и слабый.

– Кому душно, кому и нет, – продолжала сердиться женщина.

У пассажирки был такой важный вид, такие насупленные брови, словно ей подчинялась сама весна.

Грей с девочкой покосились на тетеньку и рассмеялись уже над ней: такой у женщины был неподкупный вид. К тому же весеннее настроение прямо-таки бушевало в ребятах.

Однако никто их не хотел понять.

– Как не стыдно смеяться над пожилым человеком, – упрекнула их другая пассажирка, тоже оч-чень серьезная.

Хорошо, что автобус остановился. Грей с девчонкой, не сговариваясь, выскочили на улицу и дали волю смеху. Они прямо хохотали, словно вместе с воздухом из автобусного окна нахватались смешинок.

Потом они шли по талому снегу, мешали своей неторопливостью спешащим с работы людям. Ребят толкали, разделяли людские потоки, но вскоре они снова сталкивались плечами и шли рядом.

Шли по весне, по апрелю.

– Я бежал за автобусом стометровку! – торопливо говорил Грей. Его толкнул прохожий, и Грей извинился. – Я рекорд скорости установил!

– А куда ты так спешил? – спросила девчонка, заливаясь смехом. – Почему сейчас не спешишь?

– Сначала я не знал, а потом узнал. Оказывается, я бежал за тобой! Да! Это совершенно точно!

Девчонка поскользнулась и шлепнулась на мокрый тротуар. Наверное, от удивления.

– Не удивляйся, правда, я бежал за тобой.

Грей был уверен, что девчонка упала от удивления.

Они помолчали. Потом познакомились. Девочку звали Катя. Она сказала, что Грей – прекрасное романтическое имя. Почти как у Грина. Гораздо лучше, чем Сергей, потому что Сергеев тысячи, а Грей – один.

– Ты по отчеству кто?

– Иванович.

– Когда вырастешь, будешь Грей Иванович. Здорово звучит: Грей! Грей! Иванович!

– Как будто меня кто-то погоняет, – уточнил Грей, и они снова засмеялись.

Грей набрал Кате тополиных веток, которые вязанками лежали рядом с уродливо обстриженными деревьями.

– Пусть у тебя дома распустится сад!

Они засмеялись.

Катя то и дело взмахивала несвязанным веником из тополиных веток и ойкала, когда поскальзывалась – мокасины у нее были ужасно скользкие. Счет падений был уже пять – ноль в пользу Грея.

Грей стеснялся ее поддерживать. И отряхивать ее тоже стеснялся. И она, как видно, стеснялась отряхиваться при Грее. От мокрого снега и талой воды Катины джинсы промокли, она замерзла, и нос у нее стал таким же синим, как и глаза.

– Тебе надо домой, – с сожалением решил Грей. – А то простудишься.

Ему так не хотелось расставаться с этой веселой девчонкой! Но Катя согласилась: пора, родители, наверное, уже волнуются.

Грей проводил ее до той самой остановки, где они, радостные и обруганные, выскочили из автобуса.

– До завтра! – сказал Грей.

Катя нисколько не удивилась этому «до завтра». Ей казалось, что она знает Грея сто плюс сто лет, что иначе, как «до завтра», и быть не может.

– До завтра! – сказала и она. – Эй! Грей! Турумбей!

Она хлопнула Грея по плечу и впрыгнула в подошедший автобус.

И вот пришло завтра.

Катя, до пояса высунувшись в форточку, смотрит на улицу. Но даже с шестого этажа она не видит Грея.

Грей в это время бродит по улице и ищет Катю.

Вчера они были так счастливы, что забыли условиться о месте и времени встречи. И номерами телефонов не обменялись.

В городе по-прежнему шалила весна.