Екатерина Мурашова

От составителя. Что-то странное происходит в 8-м «А». Вроде бы там нормальные ребята учатся, но какие-то подозрительные: одинаково спокойные, одинаково положительные и при этом явно скрывающие некую тайну. Что за секрет хранят восьмиклассники? Разобраться в этом решают новички Тимка и Тая.

В повести рассказывается о жизни современных школьников, об их самых обычных заботах, а также о дружбе, взаимовыручке, проблеме выбора и осознания себя. Детективная и фантастическая составляющие только подчеркивают достоинства этого в общем-то реалистического произведения.

Связь веков

8-й «А» класс с обычным для него вежливым вниманием переводил коллективный взгляд с учебника алгебры на классного руководителя. Тая Коровина, единственная из всех, что-то записывала. Тимка Игнатьев, шевеля губами и вызвав на телефоне калькулятор, подсчитывал нечто не относящееся к уроку.

Николай Павлович рассказывал:

– Любой математический учебник есть не только простой задачник, но и отражение истории человечества. Причем удивительное, но вместе с тем актуальное долгожительство математически-исторических реалий вполне можно сравнить с древнейшими хрониками и памятниками архитектуры. Обратите внимание: сейчас их уже почти нет, а еще в начале XX века ни один гимназист и даже ученик реального училища не обходился без решения задач на втекание и вытекание воды из некоего бассейна. Из трубы А втекает столько-то ведер воды в час, а из трубы В вытекает столько-то. За сколько часов бассейн наполнится? Как вы полагаете, о чем эти задачи, и что это за загадочные бассейны были в Российской империи конца XIX – начала XX века?

– Может быть, просто для примера? – подняв руку, спросила Вика Стогова.

– Или чтобы связать математику с физикой? – предположил Кирилл Савенко. – Движение жидкости в сообщающихся сосудах...

– А почему сейчас эти задачи исчезли? – заинтересовался Витя Петров. – Неужели тогда в России было больше бассейнов, чем теперь?

– Бассейнов в царской России было немного, – улыбнулся Николай Павлович. – И задачи эти рассказывают нам совсем о других местах и других временах, когда свободное протекание воды и наполнение или не наполнение ею бассейнов было весьма актуальным. Эти места и эти времена не что иное, как...

– Римская империя! – крикнула с места Тая Коровина. – Это у них везде были бассейны!

– Совершенно верно, Таисия, – качнул седой головой Николай Павлович. – Многокилометровые римские водопроводы не имели запирающих воду кранов. Вода через великий город протекала свободно, и крайне, просто-таки жизненно важно было постоянно и точно рассчитывать ее объем. Вполне понятно и обоснованно появление задач для обучающихся математике детей на эту тему. И вот более чем две тысячи лет учебники математики доносили до нас эту римскую потребность. И каждое поколение школьников, вновь и вновь училось их решать... Вы чувствуете связь веков? А ведь творениям Шекспира, которые называют бессмертными, всего полтысячи лет... Игнатьев! Я же не заставляю тебя сейчас решать эти задачи или наполнять ведрами бассейн! Попробуй, хотя бы попробуй отвлечься от своих дел и понять... Я уверен, что ты можешь... Игнатьев! Взгляни в учебник!

– Да, Николай Павлович, – сказал Тимка, встал и взял в руки учебник алгебры, который сунул ему его сосед. – Это я как раз хорошо понимаю. Вот тут задача: «за кандидата в депутаты А проголосовало 24 процента избирателей. За кандидата В в 1,8 раза больше. Остальные избиратели проголосовали на кандидата С. Какой из кандидатов в депутаты был избран?» Я понимаю так, что вот выборы губернаторов уже отменили, а потом и все прочие, может быть, отменят, и будет у нас, к примеру, снова царь. И тогда учебники истории опять перепишут по-новому, а про учебники математики не вспомнят, и школьники все будут решать и решать эти задачи про депутатов, и как-то так через них протянется нить, как будто бы к нам от римских бассейнов...

Николай Павлович смотрел на Тимку с таким выражением, как будто тот на его глазах превратился в зеленого человечка-инопланетянина. 8-й «А» с интересом читал задачу про кандидатов в депутаты. Дима Дмитриевский за несколько секунд решил ее в уме. Тая Коровина смотрела на Тимку. Тимка с грустной улыбкой смотрел на косу Маши Новицкой.

– Тимофей... – сказал наконец классный руководитель. – Я и подумать не мог. Ты должен попытаться...

– Попытаться – что? – серьезно спросил Тимка.

– Решить свою жизнь. Как задачу. Я понимаю, что тебе трудно и исходные условия неблагоприятны, но ты должен...

– Никто никому ничего не должен, – возразил Тимка. – Но я, конечно, попробую. Вы только не волнуйтесь, Николай Павлович...

* * *

Дружок крутил хвостом-баранкой, вставал на задние лапы и пачкал Таино пальто. Тая на него не сердилась.

– Дружок, фу! Прибью на фиг! – скомандовал Тимка. Песик повернул острую лисью мордочку, удивленно взглянул на хозяина и продолжал ласкаться к девочке.

– Да ладно, пускай, – Тая присела на корточки и принялась чесать Дружка за ушами. – Потом отчищу. Он у тебя печенье ест?

– Он все ест, что не приколочено, – ответил Тимка.

– А Фаина не ест, у нее вообще низкоуглеводная диета, – сказала Тая и угостила Дружка печеньем из кармана. Песик деликатно похрустел им, убедился, что больше не дадут, и только потом побежал обследовать газон.

– Как-то он у тебя хромает, что ли, – заметила девочка, – или переваливается...

– Когда он щенком был, ему передние лапы перебили и в мусорный бак выкинули, подыхать. Оттого.

– Ой, а как же потом?! – Тая подняла на Тимку глаза, уже готовые пролиться слезами.

– Да перестань ты! – с досадой сказал Тимка. – Чего ты, как только, так сразу реветь! Видишь же, вон он, Дружок, бегает – живой и здоровый!.. Мы с Борькой тогда в мусорке банки из-под пива и коки собирали и во вторсырье сдавали. Ну, я услышал, как он плачет, в мусоре его откопал и домой принес. Папаша с Борькой против были, говорили: все равно подохнет. А мать разрешила оставить. Мы с ней лубки ему на лапы сделали, у него все и заросло. Ну, только маленько хромой остался. Но ему вроде и не мешает...

Тая подозвала Дружка, вывернула карман и отдала ему все печенье из кулька, который она по привычке взяла с собой на прогулку.

– Зря! – прокомментировал Тимка. – Теперь его точно с непривычки понос проберет…

– Извини, – огорчилась Тая. – Я не знала. Я ведь это печенье сама ем, и ничего... Только толстею... А у меня никогда собаки не было, я всегда хотела, но папа не разрешал... А здесь – вообще некуда, соседи...

– Да большая радость! – отмахнулся Тимка. – Глупый он и веселый. Толку никакого. Самое большое счастье – нажраться дряни какой-нибудь и дристать всю ночь... Ну, кого в помойке нашли, тому и судьба такая...

– Не говори так, Тима, – попросила Тая. – Дружок хороший.

– А я разве про Дружка? – удивился Тимка. – Да и ладно... Скажи лучше, как там твои занятия с Дмитриевским? Сечешь теперь в компьютере-то?

– Да в общем уже разбираюсь немного, – сказала Тая. – Основные вещи. А так – он мне задание на листочке заранее пишет, как будто бы задачи олимпиадные, ну, я сама сажусь и все оформляю, а если ошибки какие, он объясняет, как сделать...

– И как ты с ним-то – ничего? Не собачитесь больше?

– Нет, что ты! Мы с ним, наоборот, разговариваем, как англичане в английских фильмах. И все время раскланиваемся и расшаркиваемся, словно придурки какие-то. У меня от этого через полчаса как будто клей во рту делается. Так и хочется сплюнуть куда-нибудь... на пол или хоть в кадку от фикуса. Я бы и плюнула на все это, но, во-первых, интересно все-таки на олимпиаде этой себя попробовать, а во-вторых, у него бабушка классная. Я в нее просто влюбилась, честное слово. Она так интересно рассказывает!

– Про чего рассказывает-то?

– Ну, в основном это какие-то истории про их предков, но получается очень занятно, и кроме этих предков там много всякого другого, ужасно интересного. А главное, Александра Сергеевна так рассказывает, как будто она сама там была и своими глазами видела, пусть даже это сто или двести лет назад случилось. Так у нее и выходит – Дмитриевские в контексте истории России...

– Чтоб они туда и провалились! – пожелал Тимка.

– Куда – туда? – удивилась Тая.

– В контекст, конечно, – невозмутимо объяснил мальчик. Тая дернула Тимку за концы шарфа и засмеялась.