Людмила Муравьева, Татьяна Рудишина

«ЗДЕСЬ делается детская литература» – так называется сборник стенограмм заседаний Клуба детских писателей, вышедший перед самым Новым годом. Но обо всём по порядку.

Много лет в Москве на улице Горького (а после переименования – на Тверской) был Дом детской книги (ДДК): уникальное место встреч юных читателей с новыми и ещё не написанными детскими книжками. Сюда приходили авторы и читали рукописи не только детям, но и коллегам – писателям, литературным критикам. В этом доме проводились вернисажи, семинары. Здесь в 1998 г., прямо у новогодней ёлки, родился Клуб детских писателей. Клуб прожил на Тверской четыре года, но с закрытием ДДК не перестал существовать, а возродился в нашей библиотеке, опять-таки перед Новым годом, в 2002 г. С тех пор, видимо, не случайно самые яркие, незабываемые встречи проходят именно в дни зимнего солнцеворота.

Один раз в месяц вечером в конференц-зале ЦГДБ им. А.П.Гайдара собираются профессиональные литераторы, чтобы почитать что-нибудь новенькое, обсудить прочитанное, обменяться новостями. Это не литературная студия, где обучают писательскому ремеслу, не литературный салон, где тебя «угощают» знаменитостями, это именно клуб, живущий по клубным законам.

Всем, кто хоть однажды побывал на заседании клуба, запоминается атмосфера, царящая в зале. Перенести атмосферу заседаний на бумагу не просто, но мы попытались это сделать. Каждое заседание фиксировалось «для истории» на видеокамеру, скрупулёзно расшифровывалось, и появлялся текст, подобный пьесе со своими действующими лицами и исполнителями.

Литературный критик и педагог, доктор филологических наук Ирина Арзамасцева отметила:
«…здесь делается литература! Мы здесь слышим новое! Не потому, что это просто новые, недавно написанные тексты, а потому, что каждый рискует, выносит движение литературы – вперёд, вперёд, вперёд…»

В сборник вошли фрагменты стенограмм пяти заседаний клуба, включающие в себя чтение авторами новых произведений и обсуждение этих произведений критиками и коллегами-литераторами. На страницах сборника представлены обсуждения рассказов Аглаи Дюрсо, Бориса Минаева, Аи Эн и стихов Дины Бурачевской.

Предлагаем вашему вниманию сокращённый вариант последней главы:

 

ДИНА БУРАЧЕВСКАЯ

Первая встреча. Октябрь 2006 года

Участники разговора:

Дина Бурачевская – Д.Б.

Марина Бородицкая – М.Б.

Лев Яковлев – Л.Я.

Инна Гамазкова – И.Г.

Марк Шварц – М.Ш.

Мария Порядина – М.П.

Татьяна Рудишина – Т.Р.

Людмила Муравьёва – Л.М.

Ольга Корф – О.К.

Елена Явецкая – Е.Я.

Ирина Арзамасцева – И.А.

Дина читает стихи. После каждого стихотворения начинается обсуждение.

ВОЛЧАНИЕ

В тишине лесной волчице
Отчего-то не молчится.
И в отчаянье молчат
Волк и семеро волчат.
И в отчаянье великом
Заунывной тишины
Поднялось над волчьим криком
Преподобие луны.

И повесилось над лесом,
Задевая за иголки...
Волки спят и видят бесы,
Бесы спят и видят волки.

Бесы спят и видят: мчится
Наяву, а не во сне,
Разъярённая волчица
В тёмно-синей тишине...
Но никто не должен видеть,
Как испуганно молчат,
Чтоб никто не мог обидеть,
Волк и семеро волчат...

И.Г.: А «луна, которая повесилась» – ничего?

О.К.: Взгляд и нечто…

И.Г.: А для какого это возраста?

М.Б.: Тебе обязательно, чтобы и возраст прямо был?

Л.Я.: Фраза «чтоб никто не мог обидеть» – не понятна, не логична.

М.Б.: И еще «молчат», запятая, «чтоб никто не мог обидеть»?

Т.Р.: Молчит волк?

М.Б.: Молчит волк, чтоб не обидели.

ОБЛЕПИХА

Утром голова болит
У ежа и у совы.
Оба плакали навзрыд
У поваленной сосны.
Оба плакали навзрыд,
Оба падали с обрыва,
Напугали их бобры,
Покусала злая рыба...
Разболелось у ежа
Всё доверчивое тело.
А сова как не жива,
А сова как отлетела...
В общем, много в этот день
Испытать пришлось им лиха:
Наступил на них олень,
И споткнулась олениха.

Только лошадь подошла
И, кивнув, спросила тихо:
– Что, ребята, как дела?
Вам не надо облепиха?

М.П.: «Вам не надо облепиха»?

Д.Б.: Да.

М.П.: «Облепиха»?

Л.Я.: Она специально это делает.

М.Б.: Это специально. Такие народные рифмы типа «нога-туда», «сады-дубы». Это тоже как-то специально, да?

Д.Б.: Да.

ГНОМ

Через речку, через дом,
Через бабушкин сарай
Перешагивает гном –
Поскорей увидеть рай.

Перешагивает дом,
Перешагивает два!
Очень крупный, видно, гном
И не с крыльями едва!

Раздвигая облака,
Продираясь напролом,
Через рощи и луга
Перешагивает гном.

Скачет сердце в сундуке,
Скачет, мечется, дрожит.
Рай увидел вдалеке –
Рай увидел и бежит!

А когда совсем исчез,
Всё вокруг разворотив,
Долетело вдруг с небес
Нечто будто бы мотив...

Может песенка кака?
Кто их знает там в раю...
Не смотри на облака –
Это я тебе пою...

Л.Я.: Да… У нас в деревне говорят «какА».

М.Б.: «КакА» – это у Вас немножко чересчур!.. «Песенка кака». Три «ка» вместе – это посильнее «Фауста» Гёте.

Л.Я.: А что-нибудь в хорее будет у Вас?

М.Б.: А хорей тебе чего? Наоборот, ямб надоел.

КУЗНЕЧИК

Я – маленький кузнечик,
Стремителен мой скок!
Накинул я на плечи
Зелёненький платок.

Скачу, неуловимый,
Вдоль медленной реки,
И пролетают мимо
Лохматые жуки.

Прыжки мои беспечны,
Я баловень судьбы!
Со мною в дружбе вечной
Ромашки и дубы,

Равнины и овраги –
Всё в мире по плечу,
Душа полна отваги –
Скачу куда хочу.

А если грустно станет –
Заплачу, ну и пусть!
У маленьких созданий
Есть маленькая грусть.

Лью маленькие слёзки
Среди больших полей,
Склоняются берёзки
Над головой моей.

Недолго буду грустным –
Как солнышко взойдёт –
Одним прыжком искусным
Достану небосвод!

М.Ш.: Откуда там «маленькие созданья»?

Т.Р.: Из другого лексикона.

М.Б.: Как ты не понимаешь? «Создания» совершенно в этой просодии. У нас появился обэриут.

М.П.: Это у нас Олейников.

М.Б.: Да! Он ещё не до конца обтёсан, так сказать. Но это будущий обэриут. Спит животное собака…

М.Ш.: Может быть. Но это какой-то из другого ряда момент пошёл…

М.Б.: Ну давайте ещё парочку. Какие Вам самой нравятся.

КОШКА

Мне сегодня кошка
Перешла дорожку.
Вспомню про примету:
Не к добру всё это…

Чёрное, лохматое
Горюшко усатое!
Приласкаю я тебя,
Нежно спинку теребя,

Покормлю колбаскою –
Будет горе ласковым.
Причешу прилежно –
Будет горе нежным.

Если кошку гладить –
С горем можно сладить,
Горе – не беда,
Если есть еда!

…Мне сегодня кошка
Перешла дорожку.
Вспомню про примету:
Ерунда всё это!

И.Г.: Это – в «Мурзилку».

М.П.: В хрестоматию для дошкольного возраста.

Д.Б.: Ещё читать?

Л.Я.: Нет, больше вот таких не надо читать. Проблема вот какая. С этой проблемой до Вас сталкивались человек сто или двести, которые начинали писать детские стихи. Вы не первая жертва этой проблемы. Вот стихи. Что их разбирать… А вот какая вещь происходит: детские издания действительно – раньше – вообще все поголовно, а сейчас – большая часть – требуют детских стихов традиционных, и Вы их в конце и стали «выдавать на-гора». Более того, эти стихи печатают в каких-то там детских журналах… Но это очень плохие стихи.

М.Б.: Ну, не очень. Бывают гораздо хуже.

(Cмех.)

Л.Я.: Для меня они все очень плохие. Просто в них совершенно нет поэзии.

М.Б.: Ты имеешь в виду такие немножко натужные, сделанные как бы по модели.

Л.Я.: Да… вдруг всё распалось. Не знаю. Вы можете вполне это дело пробить, у вас есть способность это делать. Там, конечно, с рифмой иногда более-менее профессионально.

М.Б.: Да, но надо, конечно, чистить.

Л.Я.: Я хочу, чтобы у Вас появились публикации.

М.Б.: Возьми парочку. Выбери у человека.

Л.Я.: Да, да! (К Дине.) Вы мне дадите выбрать?

Д.Б.: Конечно!

М.Б.: Там ведь есть из чего выбрать. Дина, я Вам просто советую отслеживать такие моменты: одно дело – специально неправильные (они должны быть как-то так и обрисованы), а другое дело, когда неправильность от незнания родного языка. Вроде как Катя Лель поёт: «Я горю, я вся во вкусе». А у Вас – «мной придуманный подряд»…Что это? Подряд на строительные работы?

Л.Я.: Я бы даже хотел оставить это…

М.Б.: Некоторые – можно, а некоторые – нельзя! Это уже дурновкусие.

И.А.: Перед последними тремя стихотворениями у Вас было длинное стихотворение «Кузнечик», там в некоторых местах просматривается такое речевое покрывало над плоским языком. Появилась высокая лексика, которая интересно контрастировала с обыденностью.

М.Б.: Мне тоже понравилось.

И.А.: Я сразу вспомнила, что «кузнечик» – особый мотив.

Т.Р.: Маленький кузнечик на скрипице играл… – Михаил Яснов. И у Окуджавы: Ну чем тебе потрафить, мой кузнечик?

И.А.: И Олег Григорьев. И Яков Полонский: Не сверчка-нахала, что скрипит у печек,/ Я пою: герой мой – полевой кузнечик!

А знаете, кто первым о кузнечике написал? Державин: О! едва ли не подобен –/Мой кузнечик – ты богам!

М.Б.: И у англичан Джон Китс, «Кузнечик и сверчок», и Ричард Лавлес.

Л.Я: Тарковский…

М.П.: Мандельштам и Хлебников.

И.А.: Когда Вы заявляете тему кузнечика, Вы встаёте сразу в ряд очень высокий.

Д.Б.: Я об этом не думала.

И.А.: Слава Богу, что не думали.

Д.Б.: Спасибо.