Татьяна Рудишина

МОСКВИЧИ перед питерцами испытывают благоговение. Не такие они, как мы, в своей Северной Пальмире, и книжки детские на особинкуделают, и «Детгиз» у них настоящий. В этом самом настоящем «Детгизе» вышел сборник современных детских поэтов Санкт-Петербурга: увесистый, солидный. «Я иду в школу» называется. Там стихи про счастливую семью, про маму и папу, про самых лучших в мире бабушек и всепонимающих дедушек. Интонации разные: есть с иронией, есть с восхищением, есть переполненные радостью и счастьем бытия.

Об этом сборнике написал составитель – поэт Михаил Яснов. Но об одном стихотворении мне важно сказать самой. Отдельно. Особо. Оно немножко выпадает из общего детского мира, талантливо нарисованного разными красками разных поэтов.

Его автор – Михаил Яснов – не процитировал в своей статье про сборник. Потому что это самое тихое и самое тяжёлое, самое щемящее и самое грустное стихотворение в книге. Оно написано от лица невзрослого человека, столкнувшегося с первой невосполнимой утратой.

Я читала его вслух на семинаре, представляя новые книги, и боялась, что споткнусь и расплачусь. Щипало в носу, как в детстве, когда слёзы подступали близко-близко и начинали дрожать и кривиться губы. Сидящий во мне взрослый контролировал чтение, я не разревелась, и даже голос почти не дрожал. Но мне вдруг стало страшно, что кто-нибудь эти строки начнёт с неуместной громкостью декламировать, комментировать или – того хуже – станет задавать вопросы на понимание текста. Это то, чего делать нельзя! Никак нельзя. Только один на один с книгой. На то она и лирика, чтобы один на один.

А ещё я думала, как сумел мудрый человек, талантливый поэт Михаил Яснов тихо и нарочито просто рассказать ребёнку о горе, постигшем семью:

Умер дедушка. Тихо в квартире.
Только мама нет-нет да вздохнёт.
Двину пешку е-2 е-4
И за дедушку сделаю ход.

И за дедушку гляну в окошко,
Посмотрю, что творится внизу.
И за дедушку утром картошку,
Встав пораньше, домой принесу.

Не читается новая книжка.
Не бежится к ребятам в подъезд.
И за дедушку младший братишка
Больше ложку овсянки не ест.

О чём можно говорить с ребёнком? О многом, очень взрослом, очень серьёзном. Говорить без сюсюканья. Только очень прошу, будьте при этом деликатны.