Михаил Яснов

Я иду в школу : Стихи для детей. – СПб.: ДЕТГИЗ, 2009

ИДЕЯ этой книги – петербургского поэтического сборника – родилась уже давно: в городе живут и работают поэты, известные всей стране, и книжки у них выходят, и дружат все друг с другом, а вот так собраться всем вместе под одной обложкой никак не удавалось. Может быть, не было общего – одного на всех – названия? А когда оно появилось – «Я иду в школу» (чего проще?), как-то всё сдвинулось с места, завертелось, стихи стали меняться местами, кое-какие на скорости просто выпали из книжки, другие на полном ходу в неё вскочили. И Галина Лавренко, замечательный иллюстратор детских книг, придумала для каждого поэта свою собственную внутреннюю обложку, так что в одной большой книге плечом к плечу оказались десять равноправных авторов, каждый со своим сборником, со своими героями и пристрастиями.

Этот ход – несколько книг внутри одной общей книги-идеи – кажется мне удачным по нескольким соображениям. Мы все живём на общем поэтическом пространстве, и лишний раз это подчеркнуть совсем не мешает. Авторские книги – при всём том, что сейчас они выходят куда чаще, чем прежде, – всё-таки предприятие долгое и недешёвое. Но главное – мы сейчас переживаем какой-то странный бум бесконечных хрестоматий, тематических сборников, где отдельный автор, представленный в лучшем случае тремя–пятью стихотворениями, растворяется в общем потоке, остаётся для юного читателя безликим и зачастую неузнаваемым. А мы ещё сетуем, что он, этот юный читатель, не знает, не помнит, кто написал те или иные строчки и строфы, которые он – порой не без удовольствия – выучил на уроке или дома!

Книга стихов – это маленькая повесть, а то и целый поэтический роман. И для того чтобы труд читателя не пропал даром, такая книга должна быть полновесной, достаточно объёмной, чтобы была возможность разобраться в своих симпатиях, предпочтениях и сделать собственный выбор. Очень надеюсь, что, взяв в руки книгу «Я иду в школу», бывалый первоклашка-второклашка (а то и дотошный дошкольник) сразу попадёт в десятку – и в переносном, и в прямом смысле: выберут себе в любимчики кого-нибудь из нас десяти, а то и всех вместе, благо, надеюсь, есть что читать и к чему прикипеть душой.

Отбирая авторов сборника, я прежде всего думал о таких поэтах, которые в силу разных обстоятельств, творческих или житейских, оказались несколько «в стороне от процесса», хотя сами по себе их стихи заслуживают, по-моему, самого благосклонного внимания.

Таков, например, Олег Бундур, чьи книжки после долгого перерыва только-только нащупывают дорогу к широкому читателю. Бундур появился в ленинградской детской литературе ещё в 1980-е годы и привлёк внимание тем, что с какой-то удивительной трогательностью рассказывал о своём маленьком герое. А потом Олег Бундур пропал – затерялся в северных просторах. По профессии он врач, и работы ему вполне хватало помимо стихов для детей. Но вот не так давно Бундур объявился! Это было большой радостью. Ленинградец-петербуржец, он сохранил в стихах детский городской быт и в то же время наполнил их приметами тёплой провинциальной жизни. В этом мире главное – семья, и герои Бундура делятся с нами самыми разнообразными впечатлениями от общения со своим ближним миром. Про стихи Олега Бундура можно сказать, что это настоящая «семейная педагогика», только выстроенная по особым – поэтическим – законам:

Какая мама молодая!
На свете нет такой другой:
Про всё на свете забывая,
Увлечена любой игрой.

Со мною прыгает в сугробы,
В хоккей играет дотемна.
И всё готов я сделать, чтобы
Не стала бабушкой она!

Критики справедливо сетуют на то, что некоторые детские поэты безоглядно отдаются игре и словотворчеству, забывая порой о простых человеческих чувствах, в которых как раз и нуждается маленький ребёнок. Следующий автор нашего сборника, Марина Тахистова, из другого разряда. Она умеет создавать в стихах уют, окружать своего героя (или героиню) узнаваемыми приметами быта, отвечать на детские вопросы без затей, просто и понятно. Её дом спокоен, природа – тиха, гроза – ласкова, мороз – праздничен. Конечно, в жизни бывает далеко не так радужно, но что-то тянет к этой пристани, где можно отдохнуть и поразмышлять. А то и побегать – естественно, вприпрыжку! Играть легче, чем сочувствовать, фантазировать проще, чем заниматься реальными делами, но когда всё это гармонично сочетается, тогда-то и возникает мир детской поэзии:

Скворцы живут в скворечнике,
Очки живут в очечнике,
Лиса живёт в своей норе,
Живут деревья на горе…
И у меня есть тоже дом,
Он самый лучший:
Мама в нём!

Олег Сердобольский – знаменитый в Петербурге да и за его пределами журналист, и, возможно, именно эта его работа нередко наталкивает поэта на написание «проблемных» стихов. Однако, прочитав стихи Сердобольского, начинаешь понимать, что детская грусть – явление очень нужное и отрадное, оно естественно входит в узнавание и распознавание мира, а в результате ты обогащаешься самыми, возможно, ценными человеческими качествами: состраданием и милосердием. Олег Сердобольский не только тонкий и чуткий к слову детский поэт, но ещё и очень изобретательный. Действительно, если приглядеться, то окажется, что кактус – самый настоящий памятник ежу. А если сунешь нос в словарь, как это сделал один из героев Олега, то найдёшь там много ЛЕТНИХ и РАСТИТЕЛЬНЫХ слов, а сам словарь будет ЗЕЛЁНЫМ:

Потеплело на дворе.
Я раскрыл словарь – вот диво!
Зеленеют в словаре
Слово КЛЁН и слово ИВА.

Со страниц сошли снега,
И в словах набухли почки.
В новых листиках – ТАЙГА,
ИВА – в новеньком платочке.

КУСТ на цыпочки привстал,
РОЩА дышит каждой КРОНОЙ.
Я-то раньше и не знал,
Что словарь такой зелёный.

Мы уже давным-давно стали стесняться (и обоснованно) той выспренности, в которую порой рядятся совершенно нормальные и необходимые понятия – любовь к дому или уважение к земле. Выспренность возникает тогда, когда автор фальшивит – чувствует не то, о чём пишет, пишет не о том, что чувствует. Алексей Шевченко, выпустивший в последние годы немало замечательных книг, вовсе не стесняется, – наоборот, стремится обо всём этом говорить, но никакого пафоса в стихи свои не пропускает. Поэтому они звучат естественно, по-доброму и понятны даже самым маленьким читателям и слушателям. Этим Алексей и интересен, и притягателен. Он как мастеровитый плотник обтёсывает брёвнышко за брёвнышком, строит сруб, подводит его под крышу – для каждого движения у него найдётся прибаутка, каждый мельком брошенный взгляд примечает всё нужное и полезное для дела:

Я нарисую дом,
Скамейку у калитки,
На листьях лопуха
Две завитых улитки.
Вот бабушка в окне,
Ромашковый букет.
Вам это всё равно?
А мне дороже нет!

Другой наш автор – Наталья Хрущёва – принадлежит к редкой породе детских поэтов, умеющих сочинять стихи, чьим главным героем становится родная речь. Если вам пять-шесть лет, то самое время подхватить игру, в которую завлекает нас автор. А если уже семь-восемь, то вы уже способны оценить, насколько всё это для вас внове, и, возможно, предложить что-то своё, потому что когда начинается сотворчество, тогда и начинается настоящее общение поэта и читателя. Тем более что язык так хитро устроен, – поменяешь одну буковку, и вот уже для маленького рОботёнка появляется рАботёнка, переставишь запятую, и вот уже мама-курица не бранит своих цыплят: «Ну, что вылупились?», а ласково спрашивает: «Ну что, вылупились?..» Посмотрите сами, сколько в этих стихах языковой выдумки, каким звуком они наполнены, как неожиданно устроены рифмы! В общем, такие стихи читать не только интересно, но и полезно:

Мой папа – учёный-философ,
Он верит: учение – свет,
Он множество ставит вопросов
И ищет на каждый ответ.

Пуская колечки из дыма,
Очки водрузивши на нос,
«Что может быть неизгладимо?» –
Он задал однажды вопрос.
Тут каждый подумал немножко
И высказал мненье своё:
Я весело выкрикнул: «Кошка!»
А мама вздохнула: «Бельё...»

Сергей Махотин в последние годы стал признанным детским прозаиком, его книга «Вирус ворчания» получила множество почётных премий – и всё потому, что у Махотина есть необыкновенный дар находить нужную интонацию, у него какое-то чутьё на «правильный» голос. В его школьных стихах и рассказах это голос неунывающего весельчака, подначивающий и лукавый; в стихах для малышей – голос внимательного и доброго отца или дедушки; а, скажем, в рассказах о лесных жителях (есть и такие!) – голос влюблённого в природу человека. Дело, как это нередко случается, в том, что Сергей Махотин умеет находить в жизни сюжеты в характерных деталях, мимо которых многие проходят, не задумываясь, а в стихах – те внезапные звуковые сближения, которые мгновенно преобразуют действительность, делая её поэтической и одухотворённой: «У реки волна – речная, у ручья волна – ручная…» Так и хочется сказать: «Вот оно что! А я и не знал! Вот как бывает!..» Оказывается, бывает!

В переполненном трамвае
Мальчик маленький сидит
И на тётеньку с арбузом
С сожалением глядит.

Уступить ей, бедной, место
Он давно бы поспешил,
Но такой поступок папа
Совершить не разрешил!

Потому что даже папе
Не под силу этот груз –
Вместо сына
Взять на плечи
Эту тётю
И арбуз.

Есть такие детские писатели, которым очень везёт. Это я про тех, кто работает в школе. Например, поэтесса Людмила Фадеева – учитель рисования. Понятное дело, у неё есть стихи и про собственный предмет. Но главное – Фадеевой вот в чём повезло: она ведь может делать к своим стихам иллюстрации! А кто, как не автор, уж точно знает выраженья лиц своих героев? Все эти весёлые рожицы, портфели, уроки, тетрадки с двойками, девчоночьи шушуканья, мальчишеские проказы, учительские наставления переплетаются в какой-то бесконечный клубок – и вдруг с удивлением замечаешь, как из разноцветных ниточек вяжется вполне реальная, весёлая, а нередко и непростая жизнь… Нет, всё-таки больше – весёлая! Потому что старшие дошкольники и младшие школьники Людмилы Фадеевой несут в себе добрый заряд иронии и оптимизма:

Вот новость!
Я чуть не упала с крыльца!
У каждого есть выраженье лица!
Испуганно соображаю:
А я что в лице выражаю?
Наверное, смелость!
Наверное, ум!
А вдруг,
Что в примерах-то я ни бум-бум?

За свою уже довольно длинную жизнь Вячеслав Лейкин написал сотни стихов, по которым можно было бы составить целый словарь неожиданных словечек, иронических фраз, афоризмов. Он большой мастер переиначивать слова, придумывать перевёртыши, пародировать известные цитаты, он может подхватить любую реплику и тут же превратить её в каламбур… Всё это относится и к его взрослой лирике (а у Лейкина вышло немало книг для взрослых читателей), и к стихам для детей, которые он пишет уже много лет. Накануне одного из его творческих вечеров мне позвонил наш общий друг-журналист (он собирался давать информацию об этом вечере) и попросил: «Вспомни, пожалуйста, четыре строчки, по которым можно было бы сразу узнать нашего товарища Славу!» И мне на память тут же пришло лейкинское четверостишие «Где справедливость?»:

Кричала мама: «Просто безобразие!
Сплошные тройки! Где разнообразие?!»
Когда же я принёс разнообразие,
Она опять кричала: «Безобразие!..»

В той же области игровой словесной фантазии работает Игорь Шевчук. В его стихах всё время происходит что-то противоположное здравому смыслу. Не щенка дарят маленькому герою, а малыша – щенку. Не люди стоят в очереди за дынями, а дыни – за людьми. Не у детей карантин – а у болезней. «Ход от противного» – один из самых популярных в поэзии для детей. Игорь Шевчук умеет прекрасно распоряжаться этой богатой традицией – среди его непосредственных предшественников нетрудно вычислить Александра Шибаева, Олега Григорьева, Эдуарда Успенского. Но и сам по себе Шевчук вполне узнаваем, всякий раз ждёшь, что он выкинет очередной поэтический фокус:

С диктантом я свою несу
Учителю тетрадь:
– Что написали вы внизу –
Никак не разобрать!

Он битый час в очках гадал
Над записью своей:
– По-моему, я написал
«Пиши раз-бор-чи-вей...»

В общем, вы уже, наверное, почувствовали, что я мог бы процитировать здесь весь наш сборник, причём, признаюсь, сделал бы это с большим удовольствием. Глубоко убеждён в том, что детская поэзия формирует основу души – чувство ритма и меры, вкус и такт. И часто вспоминаю слова французского поэта Шарля Бодлера: «Гений – это чётко сформулированное детство».