Ольга Громова

Записки о литературе в школе, любви к чтению и о библиотеках

ПОЧЕМУ ОНИ НЕ ЧИТАЮТ?

Однажды, много лет назад, мне, библиотекарю, довелось преподавать литературу в вечерней школе, заменяя заболевшего учителя. В классе училась в основном взрослая работающая молодёжь, которой в большинстве случаев был нужен скорее аттестат, чем реальное образование. Всю четверть мы что-то читали вслух и обсуждали. Но впереди «маячило» сочинение. Понятно, что убедить учеников читать «Грозу» было, мягко говоря, сложно, а на уроках времени не хватало. Как я ни старалась, все написанные ребятами сочинения отражали лишь умение лучше или хуже переписать текст учебника и критику. И вдруг: «Кабаниха была та ещё свекруха. Любая бы от неё утопилась. Да и Тихон, и Борис – не мужики вовсе. Каждый за себя боялся. Ни один её не защитил, а туда же – слова о любви оба говорили». Полуграмотное, но искреннее сочинение вызвало у меня восторг… который почему-то никто не разделял. Завуч (тоже словесник) сказала, что это не сочинение, а безобразие и выше двойки ставить нельзя. Она, конечно, была права: если ученик и выпускное сочинение так напишет, то ему больше двойки не получить. И всё же это казалось страшно несправедливым. Ведь написать так мог только тот, кто действительно прочитал текст, пережил и понял его. Не в этом ли главная цель учителя литературы?

Что такое литература в школе? Задайте такой вопрос любому, кто заканчивает или даже очень давно закончил школу. Опустим профессионально-пафосные ответы о приобщении к великой культуре и о том, что «каждый приличный человек должен знать…». (На самом деле пришедший в школу ребёнок никому ничего не должен.) Чаще всего вы услышите в ответ, что на уроках литературы школьники изучают литературу, кто-то и вовсе скажет, что это больше литературоведение, чем собственно литература… И почти никто не отметит, что это то время, когда дети читают хорошие/великие/классические/лучшие книги. Такое можно услышать лишь от учителей начальных классов.

Однако изучение любого произведения предполагает чтение, разве не так? Более того, умный учитель учит ребёнка именно вчитываться в текст, думать над ним, разве нет? Оказывается, нет. Во всяком случае, такое впечатление складывается, если прочитать Государственный образовательный стандарт по предмету «Литература», и в частности «Требования к уровню подготовки выпускников».

На деле всё выглядит несколько иначе. И чем дальше идут реформы в российском школьном образовании, тем больше возникает вопросов по поводу того, зачем в школе преподают литературу. До недавнего времени изучение литературы заканчивалось экзаменом в виде сочинения; ещё раньше сдавали и устный экзамен. И то, и другое, понятно, не вызывало энтузиазма у детей, но заставляло, хочешь не хочешь, хоть что-то читать. С введением Единого государственного экзамена (ЕГЭ) по литературе государство, по сути, послало школе сигнал: читать не надо! Надо учить то, что поможет сдать ЕГЭ.

Допустим, это крайний взгляд, и заинтересованные учителя всё равно будут стараться, чтобы их ученики читали тексты. Они будут искать в каждом произведении то, что «зацепит» каждого юного читателя. Но талантливых учителей, способных на творчество и настоящую заинтересованность на каждом уроке, каждый день, из года в год (независимо от безумных программ и нагрузки: зарабатывать-то надо!), – единицы. Порой единицы не на школу – на район.

Чаще же мы встречаемся с тем, что за часы, отведённые на изучение произведения, учитель успевает рассказать ученикам то, что им положено знать про данный текст, и как-то проверить усвоение. О чтении на уроке речь не идёт: часов на это в средней школе нет. Иной раз речь не идёт даже о проверке действительного знания текста. Из тех же «Требований к уровню подготовки выпускников» следует, что литературоведческие знания и умения у современного ученика должны явно преобладать над умением вчитываться в текст как в просто хорошую книгу. Из семнадцати позиций в «Требованиях» только три (с натяжкой – четыре) можно отнести к собственно умению прочитать и осмыслить текст. Остальное – литературоведение, навыки пересказа и письменного изложения материала. Авторы стандарта, похоже, постарались включить в него максимум требований при минимуме часов. В числе других там есть требования «уметь… выражать своё отношение к прочитанному… участвовать в диалоге по прочитанным произведениям, понимать чужую точку зрения и аргументированно отстаивать свою». То есть предполагается, что тексты дети всё же должны читать. (Непонятно, правда, как этого и многого другого, оговорённого в документе, можно достичь при двух уроках литературы в неделю. Но это уже другая тема.)

Итак, предположительно, школа всё-таки должна учить ЧИТАТЬ… Другой вопрос – какому чтению она учит? А учит ли она ЛЮБИТЬ чтение?

И можно ли – да и нужно ли – учить любить?.. Само это словосочетание звучит как-то странно. Потребность читать, а уж тем более – любить чтение не входит в число врождённых свойств человека. Более того, жизнь показывает, что многие прекрасно обходятся и без этого. И, кстати, они также имеют в душе некие нравственные законы, любят Родину, обеспечивают себе неплохое качество жизни…

Тем не менее всем нам хочется, чтобы наши дети любили читать. И все мы сокрушаемся, что школьная программа этому не способствует. Почему же мы так бьёмся за чтение? Потому что в нашей культуре (имею в виду общеевропейскую культуру) чтение – это не только получение знаний, но также эмоциональное и общекультурное развитие. А в школьных программах, где даже гуманитарные предметы ориентированы больше на логику и память, эмоциональное развитие как цель уходит с окончанием начальной ступени. В итоге обучение литературе в средней школе построено так, чтобы навсегда отбить желание читать не только классику, но и всё остальное.

Отчасти это происходит, как уже говорилось, из-за того, что учитель не в состоянии соединить требования (декларации) стандарта с реальной школьной программой. Отчасти потому, что действительно великие произведения, которые предлагаются детям и подросткам программой, просто не соответствуют их возрастным психологическим особенностям. Отчасти ещё и потому, что установки в учебниках и методических пособиях почти не дают учителю возможности учитывать местные условия, разные традиции жителей многонациональной и многоконфессиональной страны и особенности социума, в котором живёт ребёнок. Представим себе, что повесть «Бэла» прочитали в одном классе дети из строгой православной семьи, из такой же строгой мусульманской и из семьи западно-ориентированной, с либеральными традициями. Они же все увидят в ней разное. А экзамен – или учитель, или автор методички, которой учитель пользуется, – не поддерживает такого разного восприятия и требует единого понимания. Иначе – ответ неверный. Большинство же учеников и вовсе ещё не доросли до поднимаемых в повести этических проблем, и повесть не затронет в них совсем ничего. Не потому, что дураки, а потому, что им бы читать то же произведение года через два. А кому-то и через три.

В результате – не хотят они читать. И надо признать, выглядит такое нежелание вполне закономерно.

Но есть в школе место, где могут немало сделать для привлечения ребёнка к чтению. Где могут помочь и учителю, зажатому программой почти до невозможности дышать, и родителям, не знающим, что делать с нечитающим чадом. Это место – библиотека в школе.

Почему именно библиотека? Не только потому, что там есть книги, которых нет дома. Просто именно там, да ещё в детских публичных библиотеках, работают люди, главная задача которых – приохотить ребёнка к чтению. Да, научить любить невозможно. Но можно сделать процесс чтения и сопереживания героям привлекательным, предложив те произведения, которые нужны и понятны именно этому человеку именно в его возрасте.

ЧТО МОЖЕТ БИБЛИОТЕКА?

По расхожему мнению, библиотека в условиях нынешней бедности школы только и может, что выдавать учебники, которых всё равно на всех не хватает. Так что же это за структура такая и что это за работа – школьный библиотекарь?

В идеале библиотека в школе – не только её информационно-образовательный, но и культурный центр. Причём статус этот не зависит впрямую от оснащённости современной техникой, количества новых книг и современных информационных ресурсов. Я считаю, что такая роль библиотеки в наибольшей степени зависит от профессионализма библиотекарей и понимания руководителями школы того, что так должно быть.

В сильных современных школах библиотека – важное и активное звено образовательного процесса. Да-да, именно так. Она не обслуживает образовательный процесс, а является его частью – как уроки, факультативы, кружки, праздники. (Во многих странах к этому пришли давно. Там процесс обучения часто построен так, что значительная и самая продуктивная его часть проходит в библиотеке и через неё. И сама профессия именуется педагог-библиотекарь.) Конечно, очень важно, чтобы в библиотеке были хорошие книги, компьютеры, Интернет, современные электронные ресурсы. (Кстати, таких библиотек становится всё больше.) Но главное всё же не в этом.

Именно библиотека призвана создавать культурное пространство школы. Тот общий культурный фон, который не равнозначен даже самому хорошему преподаванию учебных предметов. Пространство культуры в школе нельзя измерить. Но, входя в любую школу, всегда видишь, есть оно или нет. Пусть оно даст плоды не сегодня, не завтра, но образование без культуры – ничто. Культурный поток, если так можно сказать, должен где-то аккумулироваться и откуда-то идти. Он идёт не из учебных кабинетов, не из спортзала: там другая жизнь. Там – поток знаний и шлифовка умений. А общего культурного фона в нашей школе часто не хватает. Но, как известно, свято место пусто не бывает. Нет культуры – ей немедленно находится замена. И часто совсем не такая, как нам бы хотелось.

И вот здесь библиотека кое-что может. Что же именно?

Много ли в нынешней школе детей, которые сами пойдут за дополнительным, внепрограммным чтением? Оно может быть и более увлекательно, чем трудная школьная программа, но… «все ведь и так перегружены, зачем же не обязательное?!» Дело библиотекаря – привлечь ребёнка к книжке интересной, «зацепить», чтобы пришёл ещё.

Да, заметит мне наш читатель, интересная книга – это хорошо, но без чтения программной литературы всё равно не обойтись. Однако нередко ребёнок не хочет читать ни того, ни другого. Заметим между прочим, что такое происходит не с самого начала учёбы. Большинство младших школьников охотно ходят в библиотеку и активно читают внепрограммную литературу. Кризис возникает в средней школе, в шестом-седьмом классе. Он объясняется целым рядом причин, и не последняя из них – усложнение программы по литературе: её уход в литературоведение и подбор психологически неподходящих произведений.

Впрочем, во многих случаях стандарт оставляет за учителем выбор произведений для изучения. Например, там написано: «А.Н. Островский. Одна пьеса по выбору».

Тогда почему же до сих пор все как заговорённые читают «Грозу»? Не самую актуальную для нынешнего времени пьесу и, наверное, самую непонятную для современных детей. Не потому ли, что по ней есть масса методичек и критики? Почему – не «Бешеные деньги», не «Доходное место», не «Последнюю жертву», наконец? Вот где есть о чём поговорить в проекции на наше время, на ту жизнь, что дети видят вокруг себя! Что в «Грозе» может быть близко ребятам? А не близко – значит, не понятно и не интересно. Дети в этом возрасте так устроены. Но они именно в этом возрасте очень настроены на соревновательность. А библиотека может, например, устроить конкурс на выбор самой актуальной сцены из пьес Островского и общую защиту отобранных сцен в любой форме.

Библиотекари, в отличие от большинства школьных учителей, знают (или должны знать) хорошую детскую и подростковую литературу, в том числе самую современную. В их арсенале методы работы, непривычные для учителя. Например, программы по летнему чтению.

В вашей школе по-прежнему читают «Грозу» и ни библиотекарь, ни родители не в силах убедить учителя, что можно читать другие пьесы? Не воюйте. Пусть библиотека предложит ученикам за лето найти десять (пять, пятнадцать, кто больше!) совпадений и отличий между пьесой «Гроза» и фантастической повестью «Барраяр» (автор Лоис Макмастер Буджолд). Смеётесь? А между прочим, сюжеты весьма схожи. Героиня повести с развитой планеты выходит замуж за человека с другой планеты, отсталой, с дремучими нравами. Героине так же тяжело, как Катерине, но выход она находит совсем в ином. Увидите, как будут читать и перечитывать «Грозу» ваши дети, чтобы выполнить задание!

А «Тарас Бульба» – одно из тех произведений, которые не включены в «Требования…» (то есть на экзамене «не спросят»), но при этом всё равно подлежат изучению. Почему выбрано именно оно, непонятно. На уроках по «Тарасу Бульбе» учителя говорят всё больше о патриотизме, о борьбе с врагом… Помилуйте, патриотизм этих казаков весьма сомнительного толка, да и образ их жизни далёк от идеала. Так о чём эта повесть? О том, что «нет уз святее товарищества»? Тогда почему, например, не «Страшная месть»? Там всё именно об этом. И читается гораздо увлекательнее, и язык легче, и соответствует возрасту наших школьников. Вот он, Гоголь, во всей своей красе и привлекательности.

Не можем убедить учителя – устраиваем всё тот же конкурс на десять отличий. Или подиум-дискуссию (это, кстати, педагогически точная и полезная форма обсуждения) о том, что такое толерантность и патриотизм в нашем понимании и в понимании Запорожской Сечи.

Ненавистная, особенно мальчишкам, «Бедная Лиза» заиграет новыми красками, если в библиотеке объявят о проведении диспута о сходстве и различии сюжета и поступков героев этой повести и книг «Девчонки в поисках любви» Жаклин Уилсон или «Чудаки и зануды» Ульфа Старка.

Вариантов может быть множество, и я не открываю никаких Америк. Это обычные формы работы библиотекаря, только направленные на то, чтобы сделать интересными трудные произведения школьной программы или навести учителя на мысль, что читать можно и другое. Главное – читать…

Кстати, во многих странах громкое чтение в библиотеке (причём даже для взрослых) снова на пике популярности, как одна из самых эффективных форм работы по привлечению к чтению. Неформальные интерьеры библиотеки и столь же неформальные отношения учеников с библиотекарем только добавляют привлекательности. И методика громкого чтения у библиотекаря порой отличается от учительской. Тут всем есть над чем подумать.

Так может быть, пора уже школе начать ЧИТАТЬ? Не получается в классе и дома – идём в библиотеку! А уж как сделать, чтобы пришли и не захотели уходить, – это вопрос профессионализма библиотекарей.