Ксения Молдавская

Путешествие в семейную историю с помощью клавиатуры и мыши

НА САМОМ деле это довольно длинная история, и я с трудом представляю, где же её начало. Формально, конечно, она началась в местечке Ямполь Винницкой губернии в 1923 году, когда у моей тогда ещё не бабушки родился первенец.

Или она началась в Белоруссии в декабре 1943 года, когда двадцатилетний капитан Молдавский погиб в бою.

Или в 1956 году, когда мой тогда ещё не дед направил первый запрос в Министерство обороны, – он просил подтвердить факт гибели и захоронения своего старшего сына: все документы были потеряны за годы войны, переездов, неустроенности; про место захоронения семья не знала, дед помнил только, что оно где-то в Лиозненском районе Витебской области. Министерство обороны перенаправило запрос в Лиозненский райвоенкомат, оттуда пришёл ответ: “В списках захоронений на территории района капитан Молдавский И.М. не значится”.

В следующие сорок лет эта история начаться точно не могла: официальные инстанции ответа не давали, дед и бабушка не представляли, где искать и что делать. После их смерти в начале восьмидесятых мой папа, который младше брата на 16 лет, так и мучился неведением и бессилием.

В середине девяностых вышла в свет Книга памяти воинов-евреев, погибших во Второй мировой войне. Там впервые папа нашёл информацию из утерянного его родителями извещения: “…погиб 29.12.1943. Похоронен в дер. Зазибино Лиозненского района Витебской области”.

Но, сказать по правде, и это не было началом истории.

Потому что для меня она началась всё-таки с одного ночного разговора. “Интересно как, – написал мне в “аське” друг-полуночник, – только что обнаружил в базе данных Мемориала…” В общем, не важно, какую семейную тайну неожиданно раскрыл мой собеседник, но мне стало завидно. Я тоже захотела найти что-нибудь интересненькое и “пошла” на указанный им сайт: http://obd-memorial.ru/.

И вот я ввожу в форму поиска (http://obdmemorial.ru/Memorial/Memorial.html) имя папиного брата: Молдавский Израиль Моисеевич. Где искать? Во всех доступных документах: в Книгах памяти, в приказах об исключении из списков, в уточнённых списках потерь и т.п. На первый взгляд ничего неожиданного: та же деревня Зазибино Лиозненского района. Из базы данных, похоже, ничего больше не вытянешь. Ну что же, Яндекс нас спасёт.

Правила поиска в Яндексе или Google довольно просты и – главное! – представлены на сайте. Поэтому не буду на них останавливаться. Скажу только, что здесь мы имеем тот редкий случай, когда “перемена мест слагаемых” (то есть перестановка слов в запросе) может дать новый результат. Методично “вбиваю” в строку поиска запросы во всех формулировках, которые только могу придумать: дата, место, воинская часть, воинская часть+дата, воинская часть+место и так далее. По самому имени дяди искать бесполезно: “вываливается” только моя собственная статья, написанная к 55-летию Победы. Зато остальные запросы начинают приносить результаты.

Во-первых, становится ясно, что деревни Зазибино в Лиозненском районе Витебской области нет. Зато в Смоленской области, недалеко от границы с Белоруссией, есть деревня Зазыбино. Ну что ж, возможно это связано с послевоенным перемещением административных границ. Проверяем, что же происходило в этом месте 28 декабря 1943 года. Ничего особенного. Деревня уже освобождена.

Это не согласуется с историей о том, как погиб дядя: она была в том самом потерянном письме (официальном извещении) и запомнилась родным ярче, чем название деревни. А дело было так: когда погиб командир батальона, дядя, начальник штаба первого отдельного батальона 33 отдельной стрелковой бригады, взял командование на себя и повёл солдат выполнять боевую задачу. Его ранило в ноги, но он отказался эвакуироваться в медсанбат и продолжал командовать, лёжа на снегу. А потом прорвались немецкие танки.

28 декабря 1943 года в Зазыбино Монастырщинского района Смоленской области немецких танков быть не могло: фронт уже сильно продвинулся к тому времени на запад.

Бесконечные запросы не приводят к новым ответам и уже кажутся бессмысленными, когда вдруг я натыкаюсь на мемуары офицера, где промелькнуло название расположенной в нужном мне квадрате деревни Зазыбы.

Оп-па! Ну-ка, спросим у Яндекса, что он знает про Зазыбы.

Он знает многое. Во-первых, то, что Зазыбы – это деревня, которая в 1943 году относилась к Лиозненскому району. Во-вторых, там родился белорусский писатель Михась Лыньков. В-третьих, там шли ожесточённые бои. В-четвёртых, вскоре после войны по новому административно-территориальному делению она отошла к Витебскому району, о чём лиозненцы до сих пор вспоминают с сожалением.

В-пятых, деревня крохотная и на картах не обозначена.

Даже на автомобильных картах. И, как позже выяснилось, на GPS- картах тоже. Снова возвращаюсь к базе данных, пытаясь вытянуть из неё ещё хоть что-то. И получается! В одном из документов в качестве места захоронения указана почему-то другая деревня: Орлово Витебского района. А вот она на карте есть – аккурат на шоссе Орша–Витебск. Значит, Зазыбы должны быть где-то неподалеку? Запускаю поиск по очередному кругу, внимательно разглядываю “вываливающиеся” на монитор изображения.

В Интернете можно найти самые удивительные вещи. Например, отсканированную страницу “Атласа охотника и рыболова”, на которой обозначена каждая кочка. В том числе и деревня Зазыбы. Обе деревни Зазыбы.

Вот такой сюрприз. В Витебском районе оказалось две деревни с таким названием: Зазыбы 1-е и Зазыбы 2-е. По разным сторонам шоссе. И какая из них мне нужна – неизвестно.

В общем, надо ехать и разбираться на месте, тем более что подоспели длинные праздничные майские выходные, погода наконец наладилась даже в Москве, а уж к югу от столицы и вовсе расцвели и яблони, и груши.

И я поехала. Позвала с собой подругу (заодно мы составили для себя и экскурсионный маршрут, включающий Витебск, Полоцк и Оршу), загрузила в автомобильный навигатор карты Витебского района, обозначила на них приблизительно точки, где должны быть интересующие меня деревни.

Ехать на машине в Белоруссию – чистое удовольствие. Дорога хорошая (хоть и попалось нам несколько ремонтируемых отрезков, от этого хуже не стало), а за Можайском ещё и пустая. Из Москвы мы выехали рано утром, завтракали бутербродами у истока Москвы-реки почти на границе Московской и Смоленской областей, обедали вкусно и недорого в Смоленске, после обеда прогулялись с удовольствием по городу, полазили по крепостной стене. До Витебска от Смоленска максимум полтора часа езды, так что до ужина мы успевали даже посетить хотя бы одни Зазыбы. И то самое Орлово, что стоит прямо на шоссе.

Дороги Белоруссии оказались прекрасными, как мечта. Машин на них почти не было, а те несколько, что попались нам на пути, гордо сверкали московскими номерами. Мы свернули с магистрали М 1 на нужное нам шоссе, с него – на просёлок. Никаких указателей на деревню Зазыбы 1-е не было. Местные жители, оторвавшись от картофельных грядок, удивлялись: “А что, есть такая?” Мы доставали распечатанную на принтере карту, жители удивлялись ещё больше: “И карта у вас какая-то… французская…” В какой-то момент я не выдержала и сказала: “Какая нашлась в Интернете, такая и карта”. Удивительно, но это заявление местных успокоило: “А-а-а-а-а! Так у вас интернет-игра? То-то мы смотрим, номера у вас российские!” После такого заявления добродушный дяденька принёс тот самый “Атлас охотника и рыболова”, с которого была сосканирована наша карта (правда, тогда мы этого ещё не знали) и быстренько объяснил, куда ехать.

В общем, примерно с пятой попытки мы деревню нашли где-то за озером, среди болот. Старики, помнившие войну, рассказали, что особых боёв тут не велось, а могилки – да, было несколько. Только всех солдат давно перезахоронили в “Орлово–Шапуры”: “Наверное, и ваш там лежит”. В этот момент стало понятно, откуда взялось расхождение информации в Книгах памяти, но ясности в поиске не прибавилось.

Однако пора было направляться в Витебск, где нас ждал забронированный в гостинице номер.

Мы выехали с просёлков обратно на шоссе и двинулись вперёд. Вскоре мелькнул знак с названием населённого пункта Орлово, за ним – Шапуры. Спустя минуту шоссе вывело нас к мемориальному захоронению нескольких тысяч бойцов, погибших во время Витебской операции.

Не обнаружив в алфавитных списках дядиной фамилии, мы всё же зажгли на памятнике поминальную свечу, после чего поехали своей дорогой. Было ясно, что поиск ещё не закончен.

На следующий день мы отправились искать вторые Зазыбы, благо добродушный огородник рассказал заодно, как проехать и к ним. Найти их оказалось гораздо легче, чем первые: направление на нужный просёлок указывал дорожный знак. Мы свернули с асфальтовой дороги, ведущей через деревню Копти к ещё одному воинскому мемориалу, и вскоре уже подъезжали к нужной нам деревне.

Местным жителям, удивлённым появлением машины с российскими номерами, мы в очередной раз рассказали свою историю. Здесь уже никто не заподозрил нас в досужем брожении по зову Интернета. Наоборот, во вторых Зазыбах к нам отнеслись с ещё большим пониманием, чем в первых: мы не единственные, кто приехал сюда искать могилу родственника. “Деревня наша девять раз переходила из рук в руки. Бои были такие, мать рассказывала, что кровь уже в землю не впитывалась, так лужами и стояла, – говорит местная жительница. – Тут много наших похоронено было. Потом-то всех в Шапури перенесли… А у нас в огороде тоже могила была. Сибиряка одного. Мать за ней всё ухаживала, да и родственники его приезжали. Мать-то два года как померла, а так она про войну всё помнила, всегда у неё все спрашивали”.

Нам показали место, где было первоначальное захоронение: заросли бурьяна не скрывают ямок и холмиков – следов разрытых могил. Земля всё помнит.

И люди помнят. В деревне Копти, через которую надо ехать в Зазыбы, на красивом берегу пруда раскинулся большой мемориал с памятниками воинам, павшим в 1941 году в ходе полугодовой Витебской операции, узникам концлагеря, партизанам и расстрелянным местным жителям – они там и похоронены. Больше 20 тысяч человек, среди которых даже трёхлетние дети. У камней с именами местных стоят лавочки. Юная сосенка трепещет повязанной на ствол георгиевской ленточкой. Цветов нет: они с парадной стороны, а своих хоронили так, чтоб был вид красивый и чтоб можно было живым уединиться с родными могилами.

Количество погибших просто не укладывается в голове. Особенно когда читаешь, что при освобождении той самой деревни Зазыбы, не нанесённой на карты, погибли 877 солдат и офицеров. Там про каждую окрестную деревню написано, сколько при её освобождении пало советских воинов. Цифры впечатляющие. Точнее – страшные. Такие страшные, что мы даже не хотим возвращаться обратно в гостиницу, пока не проветримся, не погуляем где-то, чтобы прийти в себя. Так что едем в Оршу и гуляем там до темноты, благо архитектурный ансамбль центра города очень красив.

На следующий день, погуляв ещё и по Полоцку (у нас было время на прогулку и только на один музей, мы выбрали музей-библиотеку), вернулись в Москву. Белоруссия на прощание снова показала нам, что земля хранит память о войнах долго: возле Лиозно мы остановили машину и зашли в придорожный лесок. И там обнаружили заросший, но всё ещё заметный окопчик партизанского снайпера, скрытый за кочкой и ориентированный в сторону шоссе так, чтоб видны были приближающиеся со стороны города машины.

В августе я наконец свозила папу на место гибели его брата. На памятнике в “Орлово–Шапуры” папа нашёл фамилию брата, которую мы с подругой не увидели, – не на табличке с фамилиями на букву “М”, а на дополнительной, где, видимо, значатся фамилии тех, кто был перезахоронен позже остальных. В мою первую поездку эта табличка была полностью скрыта под венками.

В общем, здесь и заканчивается история о семейной загадке и о том, как благодаря Интернету и добрым людям она была разгадана. Осталось добавить чуть-чуть.

Во-первых, в процессе поисков могилы мне удалось выяснить, что в 1941 году дядя был участником ноябрьского парада на Красной площади и вместе с остальными подольскими курсантами отправился оттуда прямо на фронт. И не куда-нибудь, а ровно в тот уголок Подмосковья, где стоит сейчас наша дача, построенная в пятидесятые годы. Удивительное совпадение.

Во-вторых, мы так и не смогли понять, почему работники Лиозненского райвоенкомата не захотели ответить на запросы моего деда, – не сообщили, что административные границы района сдвигались, не посоветовали поискать у соседей.

В-третьих, нас поразил краеведческий музей Витебска – оттуда примерно год назад ушёл (на пенсию) последний специалист по Великой Отечественной войне, поэтому никто не мог ответить на папины вопросы.

А в-четвёртых, следующей весной мы с подругой едем в Новогородскую область. В районе Мясного Бора похоронен Оксанин двоюродный дед. Семья получила извещение “пропал без вести”, но поиски всё по той же базе данных и многочисленные запросы в поисковике позволили подруге найти деревню, где, видимо, и лежит в братской могиле её предок.

Спасибо Яндексу.