Цифры и даты

В период с 1828 по 1844 год Элиас Лённротт совершил одиннадцать путешествий “за песнями”, выслушал более сотни сказителей-рунопевцев, записал десятки тысяч стихов.

Первый вариант эпоса, опубликованный в 1835 году, состоял из шестнадцати песен под общим заголовком “Собрание песен о Вяйнемёйнене” и насчитывал в общей сложности 5052 стиха. Гораздо более полная версия 1849 года включает 50 рун и насчитывает 22795 стихов, – именно она вышла под привычным для нас названием “Калевала”.

Предисловие к публикации 1835 года (учёные традиционно называют её “пра-Калевалой”, “пре-Калевалой” или “Первокалевалой”) Элиас Лённротт датировал 28 февраля. С тех пор эта дата отмечается как национальный (и даже интернациональный) праздник – День Калевалы.

Рунопевцы

В числе первых “поставщиков рун” были крестьяне Онтрей Малинен и Вассила Киелевяйнен из карельской деревни Вуоннинен (Войницы). “Соседи – Онтрей и Вассила знают руны про Вяйнемейнена. У Онтрея – кантеле с тремя медными струнами”. На основе рун, записанных от них, Лёнротт составил “Собрание песен о Вяйнемёйнене”.

Рукопись уже готовилась к печати, когда собиратель познакомился с пожилым сказителем Архиппой Перттуненом. “...80-летний Архиппа знает много рун... За три дня записал 4000 стихов. ...В одном из домов слышал иткувирси – плач по ребенку...”

К сожалению, Лённротт не всегда записывал фамилии своих собеседников, так что некоторые рунопевцы так и остались “безымянными”.

Зато мы знаем имя того сказителя, который превратил довольно разрозненное собрание текстов в национальный эпос – всемирно значимый памятник культуры. Это, конечно, сам Лённротт!

Сам я стану рунопевцем,
Заклинателем хорошим!

Слово “Калевала” взято из одной песни, записанной в посёлке Вок-наволок, и обозначает “страну Калева” – мифическую прародину героев.

Размер

Составляя и придумывая “Калевалу”, Лённротт пользовался самой распространённой в Карелии песенной формой, которую теперь называют “калевальским размером”. Фактически это четырёхстопный хорей, очень гибкий и выразительный по ритму и интонации. “Калевальские” стихи не рифмуются, но связываются между собою целой системой звуковых повторов – аллитераций.

Самый распространённый технический приём в калевальских песнях – амплификация: нагнетание близких по смыслу выражений, каждое из которых усиливает, дополняет или уточняет смысл предыдущего.

Золотой мой друг и братец,
Дорогой товарищ детства,
Мы споём с тобою вместе,
Мы с тобой промолвим слово.

Согласно данным фольклористов, руны традиционно исполнялись не одним певцом, а двумя: первый исполнитель начинал строфу, пропевал несколько стихов; другой подхватывал, развивая тему, а первый меж тем готовился к новому запеву. При этом рунопевцы держали друг друга за руки и раскачива лись в такт своей песне.

Подадим друг другу руки,
Крепко сцепим наши пальцы,
Песни лучшие исполним,
Знаменитые сказанья.

“Калевальский стих” произвёл сильнейшее воздействие на умы. В том же размере известна нам “Песнь о Гайавате” Лонгфелло – тоже своего рода “авторское народно-эпическое сказание”.

Максим Горький воспользовался “калевальским размером”, сочиняя “Песнь о Буревестнике”. Удачно ли у него получилось – судите сами. Впрочем, ни один глупый пингвин не пострадал.

Запись рун в посёлке Ухтуа

(из дневника Элиаса Лённротта)

“Я провёл здесь целую неделю, усердно записывая руны и песни, которые пели мне деревенские мужчины и женщины. Самой лучшей певицей среди них оказалась некая вдова Матро. Она с вязанием в руках пела в течение полутора дней, после чего её сменили другие, которые частично исполняли спетые Матро варианты, а также новые руны. Попутно я оказывал людям врачебную помощь, особенно на третий день своего пребывания здесь, так что, когда наступила пора уходить, из взятого с собой запаса лекарств осталось совсем немного. Но, врачуя, я извлекал выгоду и для себя: за порошки мне удавалось заполучить то подлиннее руну, то покороче. Другой платы я не брал, и поэтому тот, кто не знал песен, получал лекарство даром. Меня здесь всюду подстерегала опасность лопнуть от переедания, потому что, где бы я ни появлялся, на стол выставляли еду, и всегда приходилось есть, чтобы не обидеть хозяев. Несмотря на то, что был пост, во время которого даже инаковерующим обычно не дают ничего, кроме постной пищи, меня везде угощали и маслом, и мясом, и молоком…”

Посёлок Ухтуа носит теперь название Калевала.

Иллюстратор

Самый известный иллюстратор “Калевалы” – художник Аксели Вальдемар Галлен-Каллела, представитель национально-романтического направления в искусстве Финляндии, живописец и скульптор, гравёр и оформитель книг, мастер декоративно-прикладного искусства и дизайна.

Иллюстрации Галлен-Каллелы можно увидеть не только в книжных изданиях. Этот художник проиллюстрировал “Калевалу” ещё и… на потолке! Павильон Финляндии на Всемирной выставке в Париже (1900) был украшен фресками на калевальские темы. Они не сохранились, так как павильон после выставки был разобран; но позже художник, опираясь на те же эскизы, выполнил роспись потолка в вестибюле Национального музея (Хельсинки).

Интересующиеся творчеством выдающегося художника могут виртуально посетить его дом-музей в местечке Тарваспя близ Хельсинки: http://www.gallen-kallela.fi/english.html

“Калевала” в монументах

Памятник Элиасу Лёнротту в Хельсинки выполнен в виде скульптурной группы: сам фольклорист слушает седого старика, а у пьедестала сидит финская муза в облике крестьянки (скульптор Эмиль Викстрём). Монументы в честь Лённротта есть также в Каяани (где он работал как врач) и в Соммати.

В посёлке Калевала (Ухтуа) сохранился обелиск – памятник “рунопевцам-сказителям”.

Память сказителя Мийхкали Перттунена (талантливого сына Архиппы Перттунена) увековечена в Костомукше – на границе посёлка Вок-наволок.

В Войнице можно увидеть “Камень Вассилы” – монумент в честь первых калевальских рун и “всех рунопевцев Карелии”. Это огромный ледниковый валун, испещрённый “каплями воды” из синего стекла. Автор оригинального проекта – финский скульптор Мартти Айха, дальний потомок сказителя Вассилы Киелевяйнена.

В Сортавале в год столетия со дня “рождения” эпоса был воздвигнут памятник “Калевале” – фигура сидящего старца, могучего Вяйнемёйнена, перебирающего струны кантеле. По некоторым сведениям, этому старцу приданы портретные черты народного певца и музыканта Петри Шемейкки. Автор скульптуры – Алпо Сайло.

И опять говорит Элиас Лённротт

“Многие из самых прекрасных песен потеряны навеки; многие, сохранившиеся до наших дней, исчезают день ото дня, год от года, от поколения к поколению, если их не собирать со всем тщанием. Большую часть песен этого собрания мы получили от старых женщин, которые постоянно, между пением, припоминая другие песни, говаривали: “Если бы вы пришли в годы моего девичества, тогда бы их много собрали, тогда их ещё пели, но ныне уже забываются, потому что молодёжь их уже не поёт, предпочитая горланить свои негодные песни””.

И ещё: “Если бы мы взялись оценивать опусы учёных поэтов, то поэзия Финляндии оказалась бы далеко позади многих других народов, как дело и обстоит. Но это обстоятельство не очень нас огорчает, поскольку по части народной поэзии мы чуть ли не на первом месте”.

Составила Мария Порядина

Использованы иллюстрации Г.А.Стронка
из книги “Калевала” (Петрозаводск, 1985).