Михаил Яснов

ОДНАЖДЫ в редакции журнала “Таллин” меня попросили написать о переводе стихов эстонских детских поэтов на русский язык. Я в то время как раз переводил детские стихи эстонской поэтессы Леэло Тунгал и с удовольствием согласился. В поисках подобных работ я наткнулся на книжку прозаика Калью Кангура “Сны в хрустальном чемодане” в переводе Наталии Калаус, а в книге – на остроумную сказку под названием “Рифмоплёт в клетке”.

Злая колдунья Сутрапутра заманила к себе рассеянного рифмоплёта и решила сварить из него похлёбку. Дальше было так:

– Кость собачья и два куриных крыла... – приговаривала она, бросая всё в варево.

Рифмоплёт, сидевший понуро в клетке, в глубокой рассеянности принялся незаметно для себя рифмовать слова Сутрапутры:

– Пугало грачье и старая метла...

Не теряя времени, Сутрапутра вылетела из дому и вскоре вернулась, таща голик и громадное пугало.

Затем опять забормотала:

– Сюда б ещё перчик, фасоли стручок...

– Сюда б ещё ларчик и банный полок...

Колдунья тотчас впихнула в котёл огромный ларец и снова выскочила за дверь.

Не прошло и минуты, как она приволокла банный полок. Булькнув, он тоже исчез в котле с похлёбкой.

– А теперь я... масла ложку... – пробубнила колдунья.

– А теперь – колдунью-крошку... – срифмовал рифмоплёт.

– А теперь колдунью-крошку? – Сутрапутра призадумалась. Оп-ля! – и она была в котле...

Так погибла злая колдунья, а рассеянный поэт оказался на свободе.

В этой сказке заключена мудрая метафора, которая лучше любых рассуждений показывает, что детская поэзия – это такое включение в игру, когда сама игра становится реальностью, жизнью. Причём игра эта совсем не обязательно должна быть безоглядно весёлой: мы знаем, что, играя, ребёнок нередко преодолевает свои беды и комплексы, и цена этого куда как высока.

Стихи Леэло Тунгал, на мой взгляд, и представляют из себя подобную игру. Уже лет двадцать назад, когда мне в руки впервые попали подстрочные переводы Леэло, сделанные ею самой (безукоризненные с точки зрения грамматики и точности “самоперевода”), именно эта черта её детской лирики меня подкупила, очаровала, заставила серьёзно задуматься. Я увидел детского поэта, который отнюдь не старается во что бы то ни стало развеселить своего юного читателя, а на редкость доверительно, мягко, но настойчиво и остроумно выводит его на уровень полноценной детской философии: мы вместе осмысливаем жизнь, мы не боимся неприятностей и бед, мы их видим и понимаем, мы над ними можем поиронизировать, это наш путь во взрослость, когда родители становятся нам главными помощниками, сострадателями, а то и соучастниками наших, может быть, не всегда примерных поступков.

Эстонская детская поэзия – в той мере, в какой мне пришлось с ней в своё время познакомиться, – зиждется на серьёзности детства и, в лучших своих образцах, на виртуозности поэтического языка. Ещё до того, как я познакомился со стихами Тунгал, у меня был небольшой опыт перевода одного из классиков эстонской детской литературы – Эно Рауда, правда, не его знаменитой прозы, а именно стихов. Эти стихи показались мне воплощением доведённого чуть ли не до абсолюта принципа словесной, звуковой игры. Позднее, в обзоре Марта Мягера, опубликованном в журнале “Детская литература”, я нашёл точное определение поэзии Эно Рауда как попытки развить у детей “лингвистическое чувство юмора”.

И вправду, чуть ли не каждое стихотворение в поэтических книжках Эно Рауда – это игра с омонимами и антонимами, с полисемией, с неологизмами. Благо, эстонский язык даёт богатый материал для такой игры, – но и русский от него отнюдь не отстаёт:

Вот тучи-клубки над землёй потянулись,
И нитки дождя из клубков потянулись.
Всё небо прошили колючие нитки,
Но зонтик не даст мне промокнуть до нитки:
Мой зонтик большой не пропустит ни капельки –
И я под дождём не промокну ни капельки!

По созвучию коридор, по которому прошлись грязными ногами, превращается у Рауда в “грязедор”; баран, который для бокса “употребляет” голову, забор – протаранил, а разум – пробаранил; с тыквы, которую можно вместо луны запустить в небо, начинается “тыкволунье”, и так далее. А сколько в его стихах удивительной звукописи, которую – если удаётся! – так сладостно сохранять в переводе:

БАННЫЙ ДЕНЬ

Волны в море закипали –
Волны камбалу купали,
Волны пели, волны выли,
Плоских камбал тёрли в иле.

Тёрли с толком, тёрли с пылом,
Тёрли с пеной, словно с мылом,
Так – что по бокам болят
Плавники у камбалят!

Целый день их море тёрло –
Но у моря дел по горло:
Нужно ската отыскать,
Приласкать,
Прополоскать!

Стихи Леэло Тунгал тоже, безусловно, требуют внимания к этой формальной, такой важной для детского стиха стороне поэтического перевода, но обогащают и насыщают работу тем внутренним напряжением, которое создаётся их “проблемностью”.

Детство, конечно, – счастливая, но весьма трудная пора жизни. И Леэло Тунгал ведёт с читателем спокойный, нередко иронический, всегда внимательный разговор, превращая малышовую поэзию в высокую лирику детской души:

Иногда приходят грустные мысли,
Никуда от них не скрыться, не деться.
Так и лезут – прямо сердце изгрызли!..
А ещё твердят: счастливое детство!

Хоть играй, хоть хохочи до упаду –
Всё равно они приходят упрямо:
Почему так мало вижу я папу?
Почему так часто хмурится мама?

Почему болеет бабушка много?
Почему её приезды так редки?
Почему у нас ни пса у порога,
Ни кота, ни попугайчика в клетке?

Почему мне не рожают братишку?
То-то было бы вдвоём преотлично!
Почему суют термометр под мышку
А засунуть палец в нос – неприлично?

Мама купит мне на праздник игрушку
И про горести мои забывает.
А бывает в детстве горько и грустно, –
Может, чаще, чем у взрослых, бывает…

Леэло Тунгал – человек многогранный. Она пишет и детские стихи, и взрослую лирику, и тексты для песен, и пьесы, а ещё она уже долгие годы выпускает самый известный в Эстонии детский журнал “Hea Laps” (“Хороший ребёнок”). Недавно в Таллине наконец-то (мы сосчитали – через полтора десятка лет ожидания!) вышла книжка Леэло Тунгал “Чем измерить озорство?” Вышла сразу на двух языках – эстонском и русском, а эпиграфом к ней могло бы стать вот какое стихотворение:

В чём измерить мне упрямых?
В ЮЛОтоннах?
ИЛОграммах?
А проказливых и хитрых?
В АНТИметрах?
МАТТИлитрах?
ЭЙНОфунтах?
ВИЛЛИдюймах?..
Если всех – ну просто уйма!

Я очень рад тому, что за прошедшие годы наша дружба с Леэло отнюдь не иссякла, а, наоборот, упрочилась и, надеюсь, подтверждается и этими новыми переводами.

САМАЯ КОРОТКАЯ КНИГА

Бабочка! Ты книжка – короче нет на свете!
Два листика, понятные любым на свете детям
И взрослым (если только им интересно это),
А там – всего три слова:
“Ура, настало лето!”

ВОДОПРОВОДНЫЙ КРОКОДИЛ

Я знаю: там, в водопроводе,
Живёт несчастный крокодил,
Ночами плачет по свободе
И шевелит хвостом без сил.
Как только кран водопроводный
Откроет кто-нибудь опять,
Он бедный, мокрый и холодный,
Начнёт в трубе своей рыдать.

Сначала я его боялся,
И к маме в ужасе бросался,
И поднимал ночами крик…
Но потихонечку привык.

Мне не встречался птенчик слабый,
Котёнка я не находил –
Пускай живёт со мной хотя бы
Водопроводный крокодил!

ПЕРЕЕЗД

Как хорошо – бежать, бежать,
Сновать меж этажами,
И в новый дом переезжать
Со старыми вещами!
Сначала – вниз, а после – вверх,
Туда, сюда, отсюда –
Ну, прямо целый фейерверк:
И мебель, и посуда,

Цветы, одежда, пылесос,
И коврики на стену…
Мой папа телевизор нёс,
А я за ним – антенну!

Но, попадая в новый дом,
Быть может, с непривычки,
Казались рухлядью, тряпьём
Привычные вещички.

И вот на новую кровать
Я поглядел с тоской:
А не пора ли уезжать
Назад, к себе домой?

БЕЗЖАЛОСТНАЯ МАМА

Просто нет ни капли
Жалости у мамы –
Всё-то при уборке
Выбросит упрямо.

Даже и не спросит –
Выбросит, не глядя,
Мятый самолётик
Из листка тетради,

Жёваную жвачку,
Что не дожевалась,
Пуговку – а как ей
Славно поживалось!

Старые резинки,
Пробки и пружинки –
Всё теперь в набитой
Мусорной корзинке!

Под руку стараясь
Маме не попасться,
Смотришь из-за двери –
Что спасти удастся?

Кончена уборка
В комнате унылой…
Снова стала мама
Доброю и милой.

РЕЦЕПТ ОСОБЕННО ВКУСНЫХ БЛИНОВ

Сначала игрушки расставить в порядке,
Потом прополоть огуречные грядки,
На велике к речке сгонять поскорей,
Поплавать, ныряя с прибрежных камней,
Вернуться, взглянуть на тарелку с тоскою:
“Ой, пусто!..”
И сразу же воду с мукою
Смешать и со сливочным маслом тотчас
Уже водрузить сковородку на газ –
И всё, что с тоской называлось “Ой, пусто!”,
Теперь с торжеством назовётся “Ой, вкусно!”.

ЕДЕМ ГУЛЯТЬ!

Сперва на лифте спуститься,
потом в троллейбус пробиться –
Мы едем гулять сегодня!
Ура, облака и птицы!
Троллейбус в пути сломался…
Подумаешь – невезенье!
Сегодня же воскресенье!
Чудесное настроенье!
А вот и другой троллейбус,
подумаешь – нас дверями
Немножечко поприжало,
зато я прижался к маме,
А мама прижалась к папе…
Не страшно! Чуть-чуть терпенья –
Сегодня же воскресенье!
Чудесное настроенье!
Нам нужен ещё автобус –
да вот же он появился!
И мама в салон пробилась,
и папа за ней пробился,
И я пробиваюсь следом,
пропихиваюсь локтями…
Пускай толкотня и давка –
зато я пробился к маме!
Приехали! Центр! Смотрите!
Сейчас-то мы погуляем!
Осталось совсем немного
проехать вперёд трамваем,
Осталось совсем немного
чудесного настроенья…
А всё-таки воскресенье!
А всё-таки – воскресенье!

Перевёл с эстонского Михаил Яснов