Ольга Козлова

О новой редакции “Кодекса этики российского библиотекаря”

***

“КОДЕКС этики российского библиотекаря” был утверждён на конференции Российской библиотечной ассоциации в 1999 году. Десять лет он существовал как документ, закрепивший свод этических норм профессионального поведения библиотекарей России в интенсивно меняющемся мире. Кроме того, в условиях явной недооценки обществом значимости роли библиотечной работы появление “Кодекса этики российского библиотекаря”, по мнению специалистов, явилось “инструментом социального позиционирования, декларирования своего высокого предназначения перед обществом” [7].

При обсуждении вопроса о подготовке новой редакции “Кодекса профессиональной этики российского библиотекаря” и формировании его содержания полезной представляется, с нашей точки зрения, книга И.А.Трушиной “Этика библиотекаря: моральный закон внутри нас”.

Прежде всего, в издании находим определение понятия кодекса библиотечной этики.

“Под кодексом библиотечной этики понимается совокупность этических норм и постулатов, выраженных в систематизированной документальной форме и принятых библиотечным сообществом с целью регулирования этических взаимоотношений, возникающих в процессе осуществления библиотечной деятельности” [7, с. 22].

“Кодекс этики российского библиотекаря” – принципиально новый документ для отечественного библиотековедения, поэтому при его подготовке отчётливо “проступило” влияние кодексов стран с более зрелой практикой подготовки таких документов.

Напомним, что Американская библиотечная ассоциация возникла в1876 году, Библиотечная ассоциация Великобритании – в 1877-м, Австрийский союз библиотечного дела – в 1885-м, Союз библиотекарей Австралии – в 1886-м, Японская библиотечная ассоциация – в 1892-м, Ассоциация французских библиотекарей – в 1906 году [2, с. 245–246].

Создатели кодекса отметили свои позиции в работе с имеющейся информацией следующим образом. “Поскольку информационное пространство стремительно становится единым мировым пространством, благодаря развитию технических средств (Интернет и т.д.), то и законы его использования становятся всё более общими, т.е. национальное законодательство в области использования информации в значительной мере ориентируется на международные нормы [6].

Именно это и явилось, на наш взгляд, точкой отсчёта при подготовке кодекса 1999 года.

Анализ кодексов 37 стран, проведённый Трушиной в своей новой книге, показал, что для большинства стран мира характерна определённая абсолютизация информационной функции библиотек, то есть её главенствующей составляющей.

Исключение представляет рекомендательный кодекс Швейцарии “Профессиональная этика библиотекарей”, где раздел “Доступ к документам” включает условие, которое рекомендует библиотекарям некоторую осмотрительность и ответственность за результаты своего труда: “… может иметь место случай ограничения свободного доступа по высшим этическим соображениям. Это может произойти в отношении пользователей, которых библиотекари должны защищать (например, детей)” [7, с.166].

В российском кодексе “информоцентричность” [7, с. 90] оказывается, в конечном счёте, единственным направлением деятельности библиотек, когда роль библиотекаря сводится к беспристрастному выполнению своих профессиональных обязанностей по обеспечению информацией.

Основной постулат многих кодексов других стран, касающийся обеспечения свободного потока информации и идей, в российском кодексе нашёл отражение в ряде положений, а именно: “Библиотекарь:

• рассматривает свободный доступ к информации как неотъемлемое право личности;

• противостоит ограничению доступа к библиотечным материалам и не допускает самовольного изъятия и необоснованного отказа (цензуры) на запрашиваемые документы” [3].

По мнению разработчиков, “Кодекс профессиональной этики российского библиотекаря” заложил новые морально-нравственные основы библиотечной деятельности” [6].

Однако достаточно большое количество библиотечных работников негативно отнеслись к таким основам.

Ещё при подготовке документа звучали предложения о фиксировании в кодексе просветительской функции библиотек, обусловленной российским национальным менталитетом.

Особенное неприятие этих установок наблюдалось у библиотекарей, работающих с детьми. С точки зрения социального развития общества и с точки зрения интересов отдельного пользователя – ребёнка – установки на беспристрастное обслуживание представлялись большинству библиотекарей общественно безответственными.

Резкий поворот от идеологии активного воздействия на читателя и его чтение в публичных и детских библиотеках к свободе выбора информации и отсутствию какой-либо пристрастности, касающейся обслуживания читателей, обусловил негативное отношение к кодексу.

Неоднократно на различного рода совещаниях и заседаниях предлагались поправки и дополнения к кодексу, сформулированные достаточно спонтанно, но в духе просветительства и воспитания. Библиотекари до сих пор не могут согласиться с быстротой, которая сопутствовала уничтожению в нашем библиотековедении терминов “рекомендательная библиография” и “руководство чтением”.

***

С возрастанием в жизни общества роли информации, полученной в Интернете, сомнения в необходимости просветительской функции библиотекаря в работе с источниками информации, по мнению практиков, отпадают.

Актуальность внесения дополнений в кодекс обусловлена во многом тем, что общественность, в частности – библиотечная, обеспокоена характером некоторых доступных в Интернете материалов. Вопрос свободного доступа к информации весьма часто дискутируется, и теперь необходимость возможности такого доступа всё чаще подвергается сомнению. Раздаются требования о пересмотре позиций, особенно под давлением обстоятельств, таких, например, как “одиннадцатое сентября” в США, теракты в России, Ираке и т.п. Обозначены общественные опасения, связанные с распространением информации непристойного характера, оскорбительной информации, опасных тем наркотиков и оружия [6]. 

В то же время свободу доступа к информации вполне опредёленно отстаивает международный документ – “Манифест ИФЛА об Интернете”, где в разделе о принципах свободы доступа к информации в Интернете декларируется: “…доступ не должен ограничиваться какой-либо формой идеологической, политической или религиозной цензуры или экономическими барьерами. <…> Библиотеки и информационные службы обязаны также предоставлять услуги всем членам местного сообщества вне зависимости от их возраста, расы, национальности, религии, культуры, политической принадлежности …пола или сексуальной ориентации или каких-либо иных причин” [5].

Однако проблему следует рассматривать ещё и с другой стороны, с точки зрения ““информационной замусоренности” Всемирной паутины (данный вопрос становится всё более актуальным в связи с отсутствием какой-либо цензуры для выносимых в Интернет материалов).

По мнению специалистов (и мы присоединяемся к этой точке зрения), на повестке дня стоит не просто библиотечная этика, а информационно-библиотечная этика, как совокупность этических взаимоотношений в процессе библиотечной деятельности по обеспечению доступности информации [7, с.108].

Специалисты констатируют, что в условиях образовательных учреждений в системе отношений “компьютер–школьник” из-за долговременного “присутствия” детей в Интернете возникают некоторые этические проблемы, которые выделили преподаватели МГТУ им. Н.Э.Баумана В.Н.Волченко и Ю.А.Гладков [1]:

• Неосознаваемый учеником переход компьютера из состояния инструмента обучения в состояние “хозяина”, как бы поглощающего не созревший интеллект школьника.

• Вовлечение сознания ученика в некое компьютерное виртуальное пространство, из которого иногда непросто выйти. В том числе увлечение ребёнка различными компьютерными играми.

• Создание вредоносных программ, в том числе компьютерных вирусов.

• Компьютерное хулиганство, в том числе “взлом” программ и коммуникаций.

• Увлечение детей безнравственной и асоциальной электронной информацией.

В связи со всем описанным всё чаще высказывается мнение (его наиболее ярко выразил генеральный директор ЮНЕСКО Коитиро Мацуура) о необходимости формирования новой этики, в соответствии с которой будет происходить становление обществ знаний, – этики свободы и ответственности [7, с.10].

Согласно классификации Трушиной, в анализе кодексов выделяются “четыре совокупности этических взаимоотношений, в которые вступает библиотечный работник:

• библиотекарь – социум,

• библиотекарь – пользователь,

• библиотекарь – коллеги, учреждение,

• библиотекарь – я сам” [7, с. 63].

Особо пристально мы рассматриваем в данной статье взаимоотношения “библиотекарь – социум” и “библиотекарь – пользователь”, поскольку именно в них проблема свободного доступа к информации имеет социальные последствия.

Во взаимосвязи “библиотекарь – социум”, по сути, должна быть отражена, с точки зрения Трушиной, миссия библиотеки. С этим трудно не согласиться. Миссия библиотеки для детей – в её ориентации на благо будущего общества. Следовательно, на наш взгляд, необходимо заложить в кодекс пункт о содействии социализации личности ребёнка, формированию гражданского сознания.

***

В связке “библиотекарь – пользователь” две проблемы требуют уточнения. Первая – относительно свободы выбора информации и идей и вторая – соблюдение конфиденциальности личной информации о пользователе и его чтении.

В работе с детьми, особенно в условиях образовательного учреждения, сегодня чрезвычайно актуальны обе проблемы. На их решение и был, видимо, нацелен проект “Кодекса этики школьных библиотекарей”, предложенный Русской школьной библиотечной ассоциацией на I съезде школьных библиотекарей. Возможно, именно неудовлетворенность существующим кодексом сподвигла авторов на создание этого противоречивого документа. (Хотя, на наш взгляд, обособление школьных библиотекарей от профессионального сообщества, и в частности от работников детских библиотек, нам представляется неэтичным.)

В преамбуле кодекса разработчики призывают придерживаться его положений как школьных библиотекарей, так и администрации школ, органы управления образованием, членов родительских комитетов и всех лиц, причастных к деятельности школьных библиотек. Однако суть кодекса библиотечной этики заключается в отражении профессиональной принадлежности и осуществлении только профессиональной (читай, библиотечной) деятельности.

В проекте “Кодекса этики школьных библиотекарей” проблемы свободы информации для пользователя и воспитательной функции библиотекаря представлены в виде коня и трепетной лани, которые так и не стронут с места телегу проблемы: “Мы в значительной степени определяем первичный контакт ребёнка с информационным полем культуры, оказывая влияние на подбор, организацию и хранение информации. На нас лежит ответственность перед ныне живущими и будущими поколениями страны за беспрепятственное распространение информации и идей, создание условий интеллектуальной свободы, свободы совести и культурного самоопределения ребёнка, свободы доступа к информации” [4].

Обозначена и озабоченность свободным потоком информации и идей: “Являясь информационными посредниками между детьми и культурой, мы осознаём педагогический характер нашей миссии и руководствуемся первичным принципом профессионала “Не навреди!”...

Мы следуем принципам интеллектуальной свободы, не допускаем цензуры имеющейся литературы и других источников информации, вместе с тем оберегая детей от пропаганды насилия, порнографии, других противозаконных или специализированных видов информации” [4].

Однако рекомендаций по поводу того, как совместить кажущееся несовместимым, в чём библиотекарь ответственен при работе с детьми, что он должен в силу профессиональной принадлежности обеспечить, проект кодекса не содержит.

Проблема “информационной замусоренности” в проекте этого кодекса даже не рассматривается.

Единственным положительным моментом данного проекта является констатация необходимости педагогического, т.е. всё же воспитательного, характера миссии школьной библиотеки.

Специалисты выделяют три подхода к решению проблемы некоторого ограничения в получении информации [6]:

– законодательный,

– применение фильтрации,

– саморегулирование.

Мы целиком согласны с утверждением Трушиной: “Принцип фильтрации информации, её отбора является одним из проявлений принципа рекомендательности, или в ещё более широком смысле – просветительства”. Для получения информации в условиях школьной библиотеки, видимо, ограничение в виде фильтрации весьма желательно. Об этом неоднократно заявляли многие специалисты, в том числе заместитель директора Российской государственной детской библиотеки, социолог В.П.Чудинова в своих докладах по теме “Дети и Интернет”.

Однако, на основании изучения результатов многих исследований, специалисты приходят к выводу, что фильтрация не решает проблемы. Более того, все фильтры в какой-то степени выходили за рамки предназначенной им роли барьера, предотвращающего случайный или намеренный доступ к материалам, носящим оскорбительный или непристойный характер, и в действительности препятствовали поиску абсолютно законной и полезной информации [6].

На саморегулирование детей и подростков при потреблении информации также не приходится особенно надеяться. Недостаточно энергичное внедрение новых педагогических технологий в практику российского учительства пока не позволяет добиться того, чтобы учащиеся умели разумно и критически осмысливать информацию.

В таких условиях роль библиотекаря при “взаимодействии” учащихся с информацией резко возрастает.

Противники каких-либо ограничений возразят нам, что в Манифесте школьных библиотек ИФЛА/ЮНЕСКО среди задач чёрным по белому значится:

“Отстаивать идею, что свободный доступ к информации и интеллектуальная свобода являются важнейшими условиями воспитания активной заинтересованной гражданской позиции, основанной на демократических принципах”.

Это задача по международному стандарту общественного института под названием “школьная библиотека”.

Кодекс же этики предлагает нормы профессионального поведения отдельно взятой личности в повседневной работе. И одно вовсе не противоречит, на наш взгляд, другому. Интеллектуальная свобода не берётся ниоткуда, она закладывается в том числе и библиотекарем.

Кодекс должен констатировать ответственность за результаты своего труда.

Поэтому в новую редакцию “Кодекса этики российского библиотекаря” следует внести “отдельной строкой” положение о библиотекаре, работающем с детьми и подростками. На наш взгляд, это может выглядеть так.

Библиотекарь, работающий с детьми и подростками:

• способствует социализации личности ребёнка, формированию гражданского сознания;

• формирует критическое отношение к информации по критериям нравственности, достоверности и полезности;

• направляет читательские интересы в сторону освоения учебных программ с помощью качественной информации;

• продвигает лучшие образцы (победители конкурсов, обладатели премий) отечественной и зарубежной литературы.

Наши предложения не несут ограничения в доступе к информации. Они лишь подчёркивают отсутствие безликого отношения к своей профессии и констатируют желаемый вклад библиотекаря, работающего с детьми и подростками, в становление гражданского общества.

 

БИБЛИОГРАФИЯ

1. Волченко В. Н. Этика использования компьютерных систем в школе / В. Н. Волченко // Режим доступа: http://www.gpntb.ru/win/inter-events/crimea99/doc2/Doc125.html

2. Иванова Г. А. Библиотечная работа с детьми за рубежом : учебное пособие /Г. А. Иванова, В. П. Чудинова. – М. : МГУКИ, 1999. – 268 с.

3. Кодекс этики российского библиотекаря//Режим доступа: http://www.rba.ru/or/od/cod.html

4. Кодекс этики школьных библиотекарей //Режим доступа: http://lib.1september.ru/article.php?ID=200701806

5. Манифест ИФЛА об Интернете // Режим доступа: http://www.nbuv.gov.ua/law/02_ifla2.html

6. Мелентьева Ю. П. Библиотечное обслуживание в школьной библиотеке: специфика форм и методов //

7. Трушина И. А. Этика библиотекаря: моральный закон внутри нас. Опыт разных стран / И.А. Трушина.– М. : ФАИР, 2008. – 272 с. – (Специальный издательский проект для библиотек).