Оксана Кабачек

Мотивация школьных библиотекарей к генеалогическому поиску (по материалам исследования)

Окончание. Начало читайте, пожалуйста, в № 21–2009.

КАКИЕ БЫВАЮТ ИССЛЕДОВАТЕЛИ?

Мотивы

Похож на «Разгадчика тайн» и «Самосовершенствующийся» – человек, выбравший мотивацию открытия в себе исторического измерения сознания. Он тоже желает разгадывать тайны в компании таких же одержимых, не откладывая это занятие на будущее, когда появятся лишние финансы и время. К тому же, в отличие от предыдущего, он не так редко, как другие лица, готов прислушаться к советам, привлечь для поисков специалиста. Он знает о генеалогических сайтах в Интернете и, по сравнению с другими, неплохо знает своих предков – как ближайших, так и отдалённых (т.е. этот мотив весьма действенный в плане приобретения знаний о своём роде). Однако он не столь редко, как остальные, считает, что учить детей генеалогии не следует. Может быть, историко-генеалогическое знание такому саморазвивающемуся эрудиту представляется эзотеричным и требующим достаточной зрелости личности? Может быть, он считает, что юным тайны рода не всегда безопасно знать?

И дело не только и не столько в политике и «непредсказуемой» российской истории или в бытовавших в обществе и государстве в XX в. предубеждениях относительно представителей тех или иных сословий и классов. Дело – в психологии.

Недаром современные психотерапевты предупреждают о ловушках «бессознательных трансгенерационных повторений», «болезненном наложении друг на друга времён и поколений» [7; с. 14, 69]. Если в роду неприятные факты «замалчивались, не оглашались или скрывались», у потомков повторяются кошмары предков, «накапливается тревога» [7; с. 25, 29]. Многие люди бессознательно «берут на себя» и воплощают в жизнь переданные им от старших членов семьи модели тревоги, депрессии, гнева, вины, одиночества, алкоголизма и болезней [6]. Необходимо с помощью психотерапевта осознать неправильные установки, имевшие место в роду; тогда они прекратят своё действие. Работа по методике семейных расстановок Берта Хеллингера может остановить эти патогенные механизмы – выстроить «новый, более здоровый образ семьи, позволить энергии любви и силы свободно циркулировать в семейном пространстве. Это оказывает глубокое воздействие на участников группы и позволяет им изменить свою жизнь в лучшую сторону» [4].

Так что познавать историю любого рода, разгадывая его тайны, вытаскивать из фамильных шкафов «скелеты» необходимо для личностного развития. И для развития самого рода.

Не всё, скрываемое родом, неприглядно и негативно! Если род жил правильно, соблюдал лучшие традиции, основанные на любви и уважении ко всем его членам (исключая преступивших «кодекс чести» [3]), то он передавал потомкам самое ценное, необходимое во все времена – свою «душу» и свою историческую задачу.

Становится понятней, как два последних психологических типа («Разгадчик тайн» и «Самосовершенствующийся») могут быть связаны с архетипом «Хранителя рода». Традиционно «хранение» ассоциируется с сокрытием, припрятыванием неких семейно-родовых тайн от взглядов посторонней публики. Но, во-первых, прежде чем начать сохранять некое знание, необходимо его добыть. А во-вторых, сохранять знание можно не только и не столько (как показывает история культуры) путём сокрытия, сколько именно распространением, укоренением его в культуре. Это возможно благодаря нахождению места внутри той или иной культурной традиции (либо их сумм). Таким образом, личность, разгадывающая светлые и тёмные тайны, ценности и традиции рода, самосовершенствующаяся, меняющаяся в ходе генеалогического поиска, способна выполнить культуртрегерскую миссию. Для такой личности более важна принадлежность к «виртуальной», даже иномирной общности «предки-потомки» (люди бывшие и люди будущие), чем к общности реальной – группе своих современников.

«Этик» (человек с мотивом «отдать долг старшим поколениям») – не так редко по сравнению с другими готов «лезть вглубь истории», чтобы узнать правду, а вот мотив «собирания рода» (т.е. направление «вширь») для него менее значим, чем для других лиц. Это взаимоисключающие, а не дополняющие и взаимосвязанные мотивы (как, например, мотивы «отдания долга старшим поколениям» и «принадлежности к компании единомышленников-современников»).

Однако «Этик» не так редко по сравнению с другими увязывает занятие генеалогией с наличием свободного времени или денег! Парадокс? Такой же парадокс «Этика» – мнение, что детей не стоит учить азам генеалогии (оно встречается не так редко, как у других). Видимо, генеалогия несёт в его глазах слишком серьёзную духовно-нравственную составляющую, «неподъёмную» для детей. Ведь к данному типу чаще относятся профессионалы (генеалоги и школьные библиотекари), а также чаще генеалоги, чем не генеалоги. Ещё один парадокс: если человек знает больше трёх поколений предков, он скорее выберет иной мотив для занятий генеалогией, чем «отдание долга». Но, напомним, если человек принял этот этический мотив, то он заниматься генеалогией будет (по крайней мере, он декларирует о таком своём желании).

Очевидно, однако, что не только личностные особенности (ценностные установки, а также уровень знаний и умений в области практической генеалогии) определяют принадлежность человека к тому или иному типу. Есть и объективные факторы, вынуждающие человека выбирать стратегию поиска – «вширь» или «вглубь». Это и степень распространённости фамилии и, главное, наличие и сохранность документов о членах рода (определяемые наличием обширного семейного архива, уже начатыми предыдущими поколениями родословными росписями, принадлежностью предков к тому или иному сословию, местом их расселения и рядом иных, случайных на первый взгляд факторов). Методично собирать данные по документам XX–XIX вв., списываться с родственниками из разных регионов России, а то и зарубежья и построить широкое древо рода иногда оказывается легче для человека, чем искать в архивах древние манускрипты, копаться в противоречивых сочинениях историков, краеведов и культурологов, филологов и генетиков (а то и археологов с астрологами), пытаясь по крохам соединить разорванные звенья родословной цепи.

Похоже, всё-таки главной оказывается психологическая предрасположенность человека.

Но как же носители этих полярных и взаимодополняющих архетипов «Прародителя» и «Хранителя» необходимы друг другу, необходимы своему роду!

Знания

По степени знания своих предков также можно выделить особые типы.

«Эрудит» (знает более пяти поколений предков) – обычно чаще выбирает мотив «отдать долг старшим», чем не эрудиты. Он, соответственно, чаще знает фамилию, имя, отчество, место и время рождения своих ближайших предков (в то время как остальные, не эрудиты, этого чаще не знают); обычно ему известно о существовании генеалогических сайтов (в то время как остальные чаще всего сведений о них не имеют). Всегда декларирует, что готов – при наличии определённых условий – заняться генеалогией.

Вполне логично, что «Осведомлённый родственник» (знает полные фамилию, имя, отчество, время и место рождения своих ближайших родственников) чаще готов «отдать долг старшим поколениям», чем неосведомлённые лица (с другой стороны, если человек не выбрал мотив «отдать долг», то обычно он не имеет сведений о своих ближайших предках). Для «Осведомлённого родственника» значима мотивация «узнать, как было на самом деле».

«Невежда». Если человек не знает фамилию, имя, отчество, место и время рождения своих ближайших предков, то его совсем не побуждают такие мотивы, как «возможность узнать, как было на самом деле» (познавательный мотив), «собирание рода» (этический мотив) и «возможность найти компанию единомышленников» (коммуникативный мотив). Справедливо и обратное: если эти мотивы как-то присутствуют в сознании, то человек уже что-то знает о своих предках.

Человек, не знающий ближайших предков, реже, чем остальные, собирается обращаться к специалисту. Возможно, это объясняется не только тем, что он не интересуется своим родом, но и тем, что для грамотного составления запроса для специалиста-генеалога такому человеку ещё необходимо пройти предварительный этап сбора информации о предках среди родственников и в семейном архиве. (Он ещё «не дорос» для подобных платных услуг.) Не нуждается такой «Невежда» и в коллективе единомышленников (ведь мотивация генеалогического поиска у него не сформирована).

А БИБЛИОТЕКАРЬ – КТО?

Теперь попытаемся «примерить» указанные психологические типы к школьным библиотекарям.

Очевидно, что в свете вышесказанного библиотекарь, ещё не вовлечённый в историко-родословную проблематику, не является «Эрудитом», но, к счастью, его нельзя считать и «Невеждой». Он в настоящий момент находится посередине.

Шансы стать «Собирателем рода» у него пока небольшие; реальнее стать «Разгадчиком тайн», «Самосовершенствующимся», а также «Общественником» (всё – при условии обращения к практической генеалогии, осуществлении реальных первых шагов на этой ниве). Единственный мотив, сформированный в настоящее время у библиотекаря, – этический. Школьный библиотекарь, таким образом, пока олицетворяет собой парадоксальный тип «Этика», даже, пожалуй, «Ригориста» (с мотивацией долженствования, а не азарта; рассудка и воображения, а не эмоций от реального общения с людьми и документами).

У библиотекаря всё ещё впереди!

И можно, опираясь на данные исследования, наметить для школьных библиотекарей первоначальные шаги в освоении новой для них области – практической генеалогии.

Первый такой шаг уже сделали посетители организованных в дни народных гуляний генеалогических выставок. Они не только увидели на стендах и баннерах фамильные древа, выполненные любителями с использованием различных техник, но и познакомились со стендами, содержащими как необходимую для начинающих учебно-методическую информацию, так и тексты, написанные обычными людьми (а не профессиональными историками), эмоционально раскрывающие трудности и прелести поиска предков. Кроме того, многие из посетителей выставок попытались вместе со своими детьми заполнить красивые бланки с изображением семейных древ (что способствовало актуализации знания предков: уже 40 % посетителей смогли вспомнить пять поколений – против 25 % у библиотекарей, не бывавших на подобных выставках).

Посетители выставок отличались от всех других групп респондентов тем, что для них оказался весьма значим мотив «собирания рода» (это утверждение в два раза чаще встречалось в их анкетах, чем у остальных). Выходит, выставка пробуждает в некоторых людях архетип «Прародителя»? Интересно также, что посетители выставки – единственная группа, в которой нашлись люди, не постеснявшиеся написать в анкете, что они не знают фамилию, имя, отчество, место рождения и даты жизни своих ближайших предков. Возможно, такая честность, как и выбор мотива «собирания рода», объясняется наглядной агитацией практической генеалогии на выставке: эффектный вид семейных древ, т.е. «рода в сборе», вдохновляет на поиски даже тех, кто ещё мало знает о своей родне. (Мало знает, но уже не стыдится в этом признаться, ведь такое незнание обратимо: найти точные сведения о своих предках, оказывается, возможно.)

Генеалогические выставки могут быть по форме самыми разными: как собранием разностильных фамильных древ и семейных раритетов (всероссийские генеалогические выставки [2]), так, например, и «авторскими», где представлены выполненные в едином стиле стенды с извлечениями из конкурсных текстовых работ детей и культурологическими комментариями к ним (выставка в Российской государственной детской библиотеке по итогам I Всероссийского детского генеалогического конкурса [8]).

Итак, можно сделать вывод, что для библиотекарей, желающих погрузиться в атмосферу генеалогического поиска, помимо знакомства со специальной (методической), исторической, краеведческой и мемуарной литературой, а также с информацией специальных сайтов, окажется полезным посещение (и тем более участие в организации подобных генеалогических выставок.

Следующий шаг – личное участие в поиске и/или организация родословных конкурсов, информационная, методическая помощь учащимся, оформляющим результаты своих родоведческих штудий.

Исследование показало, что для конкурсантов-взрослых (организаторов районных генеалогических конкурсов, а также родителей и учителей детей – участников таких конкурсов), в отличие от других групп респондентов, оказалась важной помощь родственников. Это естественно: начальная фаза генеалогического поиска как раз и подразумевает тщательный опрос родственников, кропотливую работу с семейным архивом. Для тех, кто уже прошёл эту стадию (генеалоги) или ещё не начал генеалогический поиск (библиотекари и посетители выставок), помощь родственников уже или ещё не актуальна.

Заметим, что подобная родственная помощь весьма результативна: 65 % конкурсантов (против 25 % у библиотекарей) докопались в родословии до пяти поколений и больше. Найти забытых предков реально!

Однако очень важно, чтобы такие конкурсы были не формальными, «для галочки», мероприятиями, чтобы они имели своё лицо. И чтобы они сплачивали людей общим интересом к генеалогии, а не порождали нездоровую конкуренцию, состязания «за места». Об этом говорят данные нашего исследования. Ведь, возможно, именно формализмом районных генеалогических конкурсов, привычной эксплуатацией духовно-нравственных мотивов, превращающихся в набор «правильных» идеологических клише, объясняется сравнительно низкая суммарная оценка этических мотивов в группе конкурсантов.

А отсутствие коммуникативного мотива «найти компанию единомышленников» у конкурсантов может быть объяснено, увы, тем, что все остальные, участвующие в генеалогическом конкурсе дети и взрослые, воспринимались ими как конкуренты. Недаром «конкурс» и «конкуренция» – однокоренные слова.

Но родоведам, на самом деле, нечего делить! Наоборот, настало время объединять – усилия, информацию, идеи и финансы ради создания коллективной базы данных о родах и людях России. Это не только познавательно и поучительно для юных. Крона российского родословного древа наглядно воплощает «соборную душу» России, синклит предков, продолжающих жить в наших душах.

Библиография

1. Андреев Д. Л. Роза мира / Д. Л. Андреев. – М. : ЭКСМО, 2008. – 800 с.

2. Кабачек О. Л. Екатеринбургские антиподы, или V Всероссийская генеалогическая выставка / О. Л. Кабачек // Библиотечное дело. – 2008. – № 2. – С. 30–33.

3. Кабачек О. Л. «Здоровый голос кровного родства», или Заметки с выставки /О. Л. Кабачек // Библиотека в школе. – 2007. – № 20. – С. 4–10.

4. Коллман Н. Ш. Соединённые честью. Государство и общество в России раннего нового времени / Н. Ш. Коллман; пер. с англ. – М. : Древнехранилище, 2001. – 461 с.

5. Мищенко Н. Что такое семейные расстановки? [Электронный ресурс: http://rasstanovka.spb.ru ]

6. Флоренский П. А. Статьи и исследования по истории и философии искусства и археологии / П. А.Флоренский. – М. : Мысль, 2000. – 446 с.

7. Хеллингер Б. Порядки любви / Б. Хеллингер. – 2-е изд., перераб. – М. : Ин-т консультирования и системных решений. Психотерапия, 2007. – 348 с.

8. Шутценбергер А. А. Синдром предков : Трансгенерационные связи, семейные тайны, синдром годовщины, передача травм и практическое использование геносоциограммы / А. А. Шутценбергер ; пер. с. фр. – 3-е изд. – М. : Психотерапия, 2007. – 256 с.

9. Kabachek O. History Is Impossible without Us: The Renaissance of Family History / O. Kabachek // IFLA Newsletter. Genealogy and Local History Section. Newsletter Number 14 / June 2009/ – Pp. 6–7. [Электронный ресурс: http://www.ifla.org/files/genealogy-and-local-history/Newsletter14.pdf]